Сергей Минутин - Странник и Шалопай

Все законодательство древнего российского государства — это акты княжеской власти, акты закрепления ими за собой естественных прав сильного. Творя законотворческий процесс, каждый удельный князь советовался со своими людьми (дворовыми), а не со своими соседями, удельными князьями да боярами. Поэтому каждый из них шел своим путем, и когда средь них выделился сильнейший и стал монархом, он приблизил к себе дворовых, сделав их дворянами и отдалил бояр да князей, как равных, ослабив их, закрепив за собой право единовластно чинить законы. Одворянивание России явилось второй причиной после крепостного права нашего сегодняшнего состояния, нашей страшной истории.

Бояре да князья не очень хотели «одворянивания» господствующего класса, так как дворяне были в сильной зависимости от царя, а бояре считали себя равными ему. Этот процесс «битья своих», тихой войны, удушения, начатый давным–давно, идет и сейчас.

Юродивый ехал в Нижний в надежде быть понятым и услышанным, но он ехал на «наш запад», где все расписано: «богатство богатым, что осталось — остальным».

Нижний Новгород. 200_ год. Декабрь. Железнодорожный вокзал приятно удивил нашего героя. Вокзал был новый, и в нем не было только душа и парикмахерской. Уборщица, «наехавшая» на него шваброй, с грязной и вонючей тряпкой на конце, вернула его в детство, он ее, уборщицу, чуть не расцеловал — живы традиции нижегородских уборщиц, живы. Не они существуют для пассажиров, а пассажиры для них. Поэтому в погоне за «мусором» они гоняют и пассажиров по вокзалу круглые сутки. И это здорово, потому что это было недавно, это было давно.

Юродивый наш поднаторел в административной казуистике, жизнь его свела с нищими и убогими россиянами, которые худо–бедно объединились в «Российский Союз Дореформенных вкладчиков», тех лиц, которых государство «кинуло» в очередной раз. Те из них, кому исполнилось только 70 лет, с тоской глядели на свои сберегательные книжки. Те, кому стукнуло 79‑медленно потирали руки (быстро это делать они уже не могли, так как были похожи на «байки из склепа») в предвкушении получения своих денег, отданных государству до 1992 года. Самые счастливые, 80-летние, дожив и доползя до сберкассы, никак не могли взять в толк, а чего же еще кроме прожитых лет надо. А кто понимал, тут же возле сберкасс умирали, пересчитав те жалкие крохи, которые государство вернуло им, несмотря на то, что они ждали до 80 лет. И только наследники тех, кто не дожил до «светлого часа», уже судились с государством и требовали отдать им унаследованные вклады в полном объёме.

Словом, наш юродивый и «Российский Союз Дореформенных вкладчиков» нашли друг друга, им обоим было нечего терять, их уже обобрали.

Тут надо сразу предупредить: записи Странника я взял из рукописи Шалопая, а описал он то, что было отсканировано небесным сканером, прошедшим по волнам времени «усопшего» землянина.

В книге Сержа возможны неточности, в которых земная наша реальная повседневность — это авантюра, а исторические вкладки — это реальные основания нашей обычной повседневности, то есть авантюры. Такого рода связи лучше не разрушать. Во–первых, их нельзя разрушить, а, во–вторых, будучи потревоженными, они могут принести много неприятностей. Разумнее всего их просто иметь в виду и медленно двигаться к демократии. Только обязательно медленно.

Итак, Нижний Новгород, 200 _ год. Есть юродивый со своей программой «спасения России», есть РСДВ, представляющий всех россиян, которые давно поняли, что спасение России «сверху» приводит их к обнищанию и ограблению, а спасение «снизу» к экспроприации и обнищанию. Но тут дело особое, программа, план, — так их еще не спасали, а может они уже успели забыть и Новгородское Вече [12], и план ГОЭЛРО[13], поэтому зародилась надежда. Необходимо заметить, что дореформенным вкладчикам в России должна вернуть деньги лишь одна структура — Государственный сберегательный банк России.

В эту «естественную монополию» наш герой и обратился с просьбой поддержать его программу, которая позволяла, как он считал, вернуть деньги всем и достаточно быстро. В Москве он получил ответ на свое предложение: «Слишком рискованная блажь». Но почему «блажь», он узнал только в Нижнем Новгороде.

Ситуация была более чем странной. Юродивый получил доверенность по которой выступал как руководитель экспертной группы Российского Союза Дореформенных вкладчиков. Он хотел встретиться с управляющим Нижегородского отделения Сбербанка России, но его к нему не допустили. Мотивация проста. Банк интересуют только деньги и собственное строительство. Если Вы предлагаете их заработать и сразу отдать — это никому не надо и не интересно. Так как уже после Дореформенных вкладчиков появились обманутые, если этот народ нельзя научить, то зачем ему помогать, пусть себе «вкладывает». Недоумевающий герой говорил: «Вы же этот же народ». «Ну и что?» — отвечали ему — «Сегодня праздник на улице Банкиров, то есть на нашей. Не мешайте грабить, все равно сопрут, не мы, так другие». А напутственными словами помощницы управляющего, шикарной женщины, с низким и крепким задом на красивых стройных ногах, были: «В нашей области у Вас ничего не получится, не вибрируйте».

Всё, что осталось в памяти у юродивого от посещения Сбербанка, это высоко приподнятая попка помощницы, о которой он сразу подумал: «Попка, как орех, так и просится на грех», да ещё чувство пришибленности от роскоши здания и женщин, флиртовавших в Сбербанке, в котором, как сказали юродивому посетители, должна была располагаться детская областная стоматологическая поликлиника, да времена поменялись.

Но черт возьми, этот народ действительно ничего не понимает, даже когда ему советуют дело, «не вибрировать». Не понимает.

Странник долгое время был рядом с юродивым, всматривался в земную «святость», но ничего, кроме закоренелого плутовства, так и не увидел. Странник не мог понять, зачем юродивому правительство, общество, сбербанк, когда есть он сам, юродивый.

Наконец он понял, в чем авантюризм российских «святых» и всего того, что происходило и происходит в России. Промышленность, государственные формы управления, социальные программы развития и т. д. — это все структуры, которые находятся в области реальности и обладают очень жестким действием, технологиями, основанными на законах и основных (содержащих уровень ответственности) договорах.

Государственные технологии оздоровления экономики, культуры и т. п. без законодательной базы, единой для всех, просто не могут быть доведены до уровня технических решений. Но в отличии от «Небесной канцелярии», где любая программа, не имеющая длительной истории, не предусматривающая уровней выполнения, просто не принималась, ее просто не могло быть без общих основ, в России таким программам жизнь давали.