Джон Квирк - Победители без лавров

Дэвид смотрел на Олбрайта. Он думал, что должен был бы испытывать гнев и негодование, но ничего этого не было. Он только недоумевал.

— Я знаю, что вас много лет называли экзекутором, — сказал он. — Я считал это просто шуткой. Вы удивительны, Дана, просто удивительны! И что же, у вас на каждого руководящего работника корпорации есть какой-нибудь материал?

— Нет. Потому что большинство, начав подниматься по лестнице, избегает малейшей пылинки на своей репутации. Материал у нас есть только на тех, кто постоянно сбивается с пути. Только на тех, кто тайно вкладывает деньги в какое-нибудь постороннее предприятие. Или на таких, как Тони Кэмпбелл и Бэд Фолк. Когда вы будете президентом, вам придется поддерживать тесные контакты с некоторыми нашими конкурентами. На кое-кого из наших друзей, работающих у Крайслера, Форда и в «Дженерал моторс», мы располагаем солидными досье. В этом отношении я могу быть вам полезен.

— А что у вас есть на меня? — спросил Дэвид.

— Мисс Келли Брэнд. По наведенным справкам, вы много раз встречались с ней в Палм-Спрингс и обычно ночевали в доме Джима Паркера.

— Как вы все это узнаёте?

— Профессиональные сыщики творят настоящие чудеса. Кстати, Дэвид, я посылал их в Суит-Уотер. Мне это показалось нелишним.

Дэвид стиснул зубы.

— И, очевидно, установили, что среди предков Джима Паркера по матери были индейцы? — сказал он.

Дана улыбнулся.

— Вы это хотите спросить? Или вас интересует, узнал ли я, что вы Данковский?

— По-вашему, это важное открытие? — спросил Дэвид.

— Не знаю. Но знаю одно: совету директоров я этого не сообщу. Иначе Карл Пирсон и Эйвери Уинстон заупрямятся еще больше.

— А у вас останется оружие против меня. Ну и что же еще у вас есть?

— Дэвид, мы с вами союзники. И в эту самую минуту Данкуорт пролагает дорогу мне и вам.

— Я хотел бы узнать о вас побольше. Значит, вы пошли бы даже на то, чтобы пустить в ход против Тони эту девочку?

— Возможно, если ничего другого не осталось бы. А вы?

Дэвид помолчал, потом сказал:

— Знаете, я сам себе удивляюсь. Я понимаю, что Тони не заслуживает этого поста и может принести корпорации большой вред, а потому соблазн очень велик. Пожалуй, я был бы способен воспользоваться этим. Не знаю.

— Чтобы доказать, что я с вами честен, Дэвид, и уравнять наше положение, я открою вам один секрет: у меня тоже была связь. Она длилась пятнадцать лет.

— Кто же эта женщина?

— Вы требуете слишком многого. К такой откровенности я не готов. Пока еще не готов. Но мы с вами союзники.

— Думаю, вас приятно удивит, если я скажу, что все еще питаю к вам искреннее уважение. И я не отвернусь от вас, Дана, нет. Но отдел по связи с прессой больше вам не подотчетен. Он будет подчинен непосредственно президенту.

— То есть мне, Дэвид. Вы помните?

— Нет. Я предложил Данкуорту другой вариант.

Олбрайт прищурился.

— И какое место вы отводите в этом варианте мне?

Дэвид слегка улыбнулся.

— Самое почетное, Дана.

— Вы думаете вышвырнуть меня?

— Ни в коем случае. Ведь меня же, можно шантажировать.

— Учтите, что я еще не все вам рассказал, — невозмутимо заметил Олбрайт.

— О чем?

— О том, что мои люди узнали в Суит-Уотере.

Дэвид похолодел.

— Я слушаю, — сказал он.

— Говорят, что ваш прадед еврей.

— И все?

— По-моему, этого не так уж мало. Польский еврей, католик Данковский хочет стать президентом кальвинистской, фундаментальной корпорации!

— Дана, как, по-вашему, чем можно шантажировать человека наверняка?

— Я еще не кончил, Дэвид. Мы знаем о том, как умер ваш отец.

В кабинете наступила долгая, долгая тишина. Наконец, Дэвид сказал:

— Я надеялся, что этого вы не узнаете.

— Если не ошибаюсь, я нащупал-таки ваше слабое место.

— Как вы узнали? Кому еще об этом известно?

— Кому еще известно — сказать не могу. Мои люди разыскали мужа.

— Какого мужа?

— Мужа той проститутки-негритянки.

— А!

— Недурная история! Но я, конечно, не воспользуюсь ею. Мы ведь с вами союзники.

— Да, конечно, — глухо сказал Дэвид.

— Что касается вашего намерения стать президентом теперь же, то я, очевидно, буду возражать. Я не хочу сказать, что окончательно против, но мне хотелось бы услышать подробности вашего плана.

— Скажите, как умер мой отец.

— Разве вы не знаете?

— Знаю. Но приблизительно. А я должен знать точно.

— Вы были на его похоронах?

— Да. Это было во время летних каникул. Я приехал домой на другой день после того, как он погиб.

— Погиб? Это неподходящее слово.

Дэвид сказал, помолчав:

— Мне трудно было выговорить — после того, как его убили.

Дана Олбрайт удивленно вскинул брови.

— Убили? Так, может быть, мы узнали не все?

— Скажите же, что вы узнали.

— Хорошо. Если я ошибусь, поправляйте. Во-первых, вам было известно о заведении Билли Грина?

— Да. Я знаю и о цветной проститутке. Я знаю, что отец завел с ней постоянную связь.

— Если то, что мне говорили, верно, в этом нет ничего удивительного. Она была очень красива. А об ее муже вы тоже знали?

— Нет.

— Она вышла замуж. Но связь ее с вашим отцом не прекратилась. Муж об этом знал и брал с вашего отца деньги. По-видимому, большие.

— У моего отца не было больших денег.

— Зато в профсоюзной кассе были.

Дэвид стиснул зубы.

— По-видимому, ваш отец растратил значительную сумму, откупаясь от мужа. Когда началась ревизия кассы, он покончил с собой.

Молчание длилось долго.

— Покончил с собой, — машинально повторил Дэвид.

— Я вижу, вы этого не знали, Дэвид. Возможно, я тоже употребил не то слово — скорее, это был несчастный случай.

— Расскажите подробнее, — потребовал Дэвид.

— Они были в лачуге проститутки в Шони. Ваш отец не уходил от нее двое суток. Их там было четверо: ваш отец с негритянкой и муж негритянки с какой-то белой женщиной. Когда самогон кончился, муж пошел за новой порцией. И принес древесный спирт. Негритянка и ваш отец отравились насмерть. Муж говорит, что ваш отец выпил один целую бутылку. Белая женщина спирта совсем не пила, потому что к тому времени уже впала в пьяное забытье. Где она теперь, никто не знает. Муж выпил меньше и только ослеп. Он в приюте, где мои люди его и нашли.

Дэвид смотрел на Олбрайта, и лицо его медленно озарялось улыбкой. Олбрайт поднял брови;

Дэвид сказал:

— Дана, черт побери, я вам очень благодарен.

— За что, Дэвид?

— Я думал, она убила его!

— Негритянка?

— Нет, моя мать.

— Вы шутите!

— Все эти годы я думал, что она его убила. Мне никто не рассказывал подробностей. Все эти годы я думал, что она застала его с негритянкой и убила. Дана, вы не можете представить себе, какое я испытываю облегчение!

— А то, что было на самом деле, вас не трогает?