Ивлин Во - Упадок и разрушение

-- Ну и как она получается? -- полюбопытствовал Поль. Граймс с интересом на него уставился:

-- Обыкновенно получается, а что ты, собственно...

-- Нет, нет, я просто так спросил. Духовой оркестр Лланабы в полном составе расположился в пивной миссис Роберте: перебраниваясь, музыканты делили добычу.

-- Вот и трудись "Воины Харлеха" потом священные нечестно давать мне сколько всем кормить свояченицу надо скажите джентльмены, вот как, -обратился к ним начальник станции.

-- Не поднимай волну, старина, -- шепнул Граймс, -- а то возьму да и расскажу твоим ребятам про фунт, что ты содрал с доктора.

Дебаты продолжались по-валлийски, но было видно, что начальник станции умерил свой пыл.

-- Ловко я его, а? -- обратился Граймс к Полю. -- Ты уж мне поверь -- в валлийские тяжбы лучше не вмешиваться. Ирландцы набьют друг другу морды -- и дело с концом, а эти будут нудить одно и то же до скончания века. Они еще год будут делить эти несчастные три фунта, помяни мое слово.

-- А мистер Бест-Четвинд давно умер? -- спросил вдруг Поль.

-- По-моему, недавно, а что?

-- Ничего, я просто так. Некоторое время они молча курили.

-- Если Бест-Четвинду пятнадцать, -- снова заговорил Поль, -- то ей может быть всего тридцать один, так?

-- Влюбился! -- изрек Граймс.

-- Ничуть.

-- По уши!

-- Глупости.

-- Нежно, но страстна, а?

-- Перестань.

-- Сражен стрелой Купидона-проказника.

-- Вздор.

-- Весенние надежды, юные мечты?

-- Нет.

-- А учащение пульса?

-- Нет же.

-- А сладкое томленье взволнованной души, хе-хе?

-- Ерунда.

-- Любит не любит, так?

-- Да ну тебя!

-- Frisson? Je ne sais quoi?1

-- Ничего подобного.

-- Лжец! -- подвел итог Граймс.

Снова помолчали, потом Поль выдавил из себя:

-- А знаешь, ты, кажется, прав.

-- То-то же, старина. Скорее в бой и возвратись с победой. За вас и ваше счастье. Твое здоровье.

Поль, поддерживаемый заботливым Граймсом, возвращался домой новым человеком. Вечерние занятия давно окончились. У камина в учительской стоял Прендергаст и довольно ухмылялся.

-- Привет старому винному бурдюку! Как дела, Пренди?

-- Превосходно! -- отвечал мистер Прендергаст. -- Лучше не бывает. Я выпорол двадцать три ученика.

Глава 11

ФИЛБРИК (продолжение)

На другой день воинственность мистера Прендергаста бесследно улетучилась.

-- Голова болит? -- спросил Граймс.

-- Признаться, побаливает.

-- В глазах резь? Пить хочется?

-- Немножко.

-- Бедняга! Как мне все это знакомо. Зато хоть погулял на славу, скажешь -- нет?

-- Вчерашнее я помню весьма смутно, но в замок я возвращался с Филбриком, и он мне все про себя рассказал. Оказывается, он очень богат и никакой не дворецкий.

1 Трепет? Сам не знаю, что со мной? (фр.)

-- Знаю, -- сказали в один голос Поль с Граймсом.

-- Как, вы оба знаете? Лично для меня это было полнейшей неожиданностью, хотя и раньше, признаться, я замечал в нем некоторую надменность. Но мне все кажутся надменными. Значит, он вам все-все рассказал? И как португальского графа застрелил, да?

-- Нет, этого он мне не рассказывал, -- сказал Поль.

-- Португальского графа, говоришь, застрелил? А ты, часом, не ослышался, дружище?

-- Нет, нет. Я был страшно удивлен. Наш дворецкий на самом деле -- сэр Соломон Филбрик, судовладелец.

-- Писатель, ты хочешь сказать, -- возразил Граймс.

-- Бывший взломщик, -- сказал Поль. Коллеги переглянулись.

-- Похоже, братцы, нас водят за нос, -- подытожил Граймс.

-- Вот что я услышал, -- продолжал мистер Прендергаст. -- Все началось с нашего спора с этим чернокожим юношей о церковной архитектуре. Тогда-то и выяснилось, что у Филбрика есть особняк и живет он на Карлтон-Хаус-Террас.

-- Да нет же, в Кембервелл-Грине.

-- А не в Чейни-Уоке?

-- Я рассказываю с его собственных слов. Особняк у него, повторяю, на Карлтон-Хаус-Террас. Адрес я хорошо запомнил, потому что сестра миссис Крамп одно время служила гувернанткой в доме по соседству. Филбрик поселился там с актрисой, которая, как это ни огорчительно, не была его женой. Как ее звали, я забыл, помню только, что имя очень известное. Однажды в клубе "Атенеум" к Филбрику подошел архиепископ Кентерберийский и сказал, что правительство обеспокоено его беспутной жизнью, но что если он пересмотрит свое поведение, то его сделают пэром. Филбрик отказался. Он, между прочим, католического вероисповедания, забыл вам сказать. Это, правда, ни в коей мере не объясняет, почему он у нас обосновался, несомненно лишь одно -- он человек известный и влиятельный. Он рассказывал, что его корабли плавают по всему свету.

Как-то раз они с актрисой устроили званый ужин. Потом сели играть в баккара. Среди гостей был некий португальский граф, весьма подозрительная, по словам Филбрика, личность из дипломатической миссии. Вскоре игра превратилась в состязание между ними двоими. Филбрику страшно везло, и граф сначала проиграл все наличные, а затем стал писать долговые расписки и написал их великое множество.

Наконец где-то под утро граф сорвал с пальца графини -- она сидела рядом и как завороженная следила за игрой -- кольцо с громадным изумрудом. С голубиное яйцо, как сказал мне Филбрик.

"Это наша семейная реликвия со времен первого крестового похода, -сказал португальский граф. -- Я так надеялся оставить ее моему несчастному маленькому сыну". -- И с этими словами он бросил изумруд на стол.

"Ставлю новый четырехтрубный лайнер "Королева Аркадии"", -- сказал Филбрик.

"Мало", -- сказала графиня.

"...паровую яхту "Ласточка", четыре буксира и угольную баржу", -отчеканил Филбрик. Все встали и как один зааплодировали его великодушному жесту. Сдали карты. Выиграл Филбрик. Учтиво поклонившись, он вручил изумруд португальской графине.

"Вашему сыну", -- сказал он. Опять все зааплодировали, но португальский граф был вне себя от ярости. "Вы растоптали мою честь, -- заявил он. -- Но мы, португальцы, знаем, как смывать подобные оскорбления".

Не теряя времени даром, они отправились в Хайд-парк, благо он был в двух шагах. Светало. Противники сошлись, грянули выстрелы. У подножия статуи Ахилла Филбик смертельно ранил португальского графа. Его так и оставили лежать с дымящимся пистолетом в руке.

Садясь в автомобиль, португальская графиня поцеловала Филбрику руку. "Никто ничего не узнает, -- сказала она. -- Пусть думают, что это самоубийство. Только мы с вами будем знать правду". Но Филбрика словно подменили. Он прогнал актрису и долгими ночами блуждал в глубокой печали по опустевшему дому, удрученный содеянным. Португальская графиня позвонила ему, но он сказал ей, что она не туда попала. Наконец, он решил исповедаться. Ему было сказано оставить дом и состояние и в течение трех лет жить среди обездоленных. Вот он и приехал к нам, -- эпически закончил мистер Прендергаст. -- Разве вам он рассказывал что-то другое?