Мацей Войтышко - Семирамида

ДИДРО. Да, это было бы смешно, но зато в согласии с законами природы.

ГРИММ. Наш бывший друг Жан Жак Руссо, свято верящий в разумность законов природы, в результате отдал пятерых своих детей в приют, чтобы они не мешали его размышлениям над совершенством натурального порядка вещей.

ДИДРО. Горничная страдает, потому что не может иметь детей, философ же от них избавляется, поскольку дети ему мешают. Кто из них ближе к натуре?

ГРИММ. Этого я не знаю. Зато знаю, кто более счастлив.

ДИДРО. Так кто же?

ГРИММ. Тот, кто богаче. Деньги освобождают нас от повседневности, уродства... и от природы.

ДИДРО. Это плоско и аморально.

ГРИММ. Здесь, в этой стране, несколько преждевременно проповедовать добродетели. Они еще не дозрели, хотя кое в чем уже успели прогнить.

ДИДРО. Мне порой начинает казаться, что это другой мир, не до конца мне понятный. Порой возникает впечатление, что большинство слов имеет здесь совершенно иной смысл, чем во Франции. Горничная вовсе не означает горничную.

ГРИММ. А философ не обязательно играет роль философа. Только двор всегда остается двором. Главное, чтобы на руках были нужные карты.

ДИДРО. Да. И чтобы не впасть в немилость.

Входит Бестужев.

БЕСТУЖЕВ. Впасть в немилость? Кто впал в немилость? О ком вы говорили?

ДИДРО. Мы говорили о дворе. О том, что при всех дворах мира самое главное - не лишиться благорасположения.

БЕСТУЖЕВ. Не мне об этом рассказывать. Я пережил некогда страшные минуты, когда императрица Елизавета повелела меня арестовать и подвергнуть пытке, справедливо подозревая, что я содействую не Петру, а его супруге. Я с ней переписывался. Мне, к счастью, удалось заблаговременно сжечь все бумаги, в том числе - мой собственный проект устройства государственного правления после смерти Елизаветы. И чуть было не увлек за собой в пропасть будущую императрицу. Но великая княгиня Екатерина не сказала ни слова и меня не выдала.

Сцена 4.

Входят Петр и Елизавета. К ним присоединяется Екатерина, которая сразу же падает на колени.

ПЕТР. Она злая и глупая! Злая и глупая!

ЕЛИЗАВЕТА (к коленопреклоненной Екатерине). Вас одолела гордыня! Потрудитесь вспомнить, как однажды в Летнем дворце я вас спросила, не болит ли у вас шея, заметив, как вы едва мне поклонились. Из гордости - лишь чуть кивнули!

ЕКАТЕРИНА. О, Боже, неужели вы, государыня, допускаете мысль, что я способна выказывать гордость по отношению к вам? Клянусь, у меня ничего подобного и в мыслях не было!

ЕЛИЗАВЕТА. Вы почитаете себя умнее всех на свете!

ЕКАТЕРИНА. Если бы я так думала, ничто не могло бы лучше избавить меня от подобного заблуждения, чем мое нынешнее положение. Я благодарна вашему императорскому величеству за все оказанные мне благодеяния, и заверяю вас, что величайшим несчастьем всей моей жизни будет лишиться благосклонности вашего величества. Я прошу отослать меня к моим родственникам.

ЕЛИЗАВЕТА. Как же это - отослать? Не забывай, сударыня, здесь твои дети!

ЕКАТЕРИНА. Мои дети в ваших руках и нигде им не может быть лучше.

ЕЛИЗАВЕТА. Просто смешно! А что я скажу всему свету?

ЕКАТЕРИНА. Расскажете, если сочтете это уместным, чем я навлекла на себя вашу, государыня, немилость и ненависть великого князя.

ПЕТР. Какое бесстыдство!

ЕЛИЗАВЕТА. А на какие средства вы собираетесь жить в своей семье?

ЕКАТЕРИНА. На те же, что и прежде, когда еще не имела чести пребывать здесь!

ПЕТР. Хо, хо, хо!

ЕЛИЗАВЕТА. Ваша мать бедствует! Ей пришлось уехать в Париж.

ЕКАТЕРИНА. Знаю. Прусский король преследует ее за чрезмерную преданность интересам России.

ПЕТР. Теперь вы сами убедились, государыня, сколько в ней злости! Прусский король никого не преследует!

ЕЛИЗАВЕТА. По этому делу у меня есть свое мнение. И прошу вас, сударь, не вмешиваться, если вас не спрашивают. А вы, сударыня, ввязываетесь в дела, которые вас не касаются. С каких это пор иностранная политика стала входить в компетенцию супруги престолонаследника. Вы переписываетесь с министром Бестужевым.

ЕКАТЕРИНА. Те три письма...

ЕЛИЗАВЕТА. Бестужев утверждает, что их было больше!

ЕКАТЕРИНА. Если он так утверждает - он лжет...

ЕЛИЗАВЕТА. Хорошо. Если Бестужев лжет, я велю его пытать.

ЕКАТЕРИНА. Вы поступите, как сочтете нужным.

ПЕТР. Она злая и глупая. Злая и глупая!

ЕЛИЗАВЕТА. Я могла бы еще многое вам сказать, но сейчас не хочу, иначе вы окончательно рассоритесь.

ЕКАТЕРИНА. И я бы хотела открыть вам душу и сердце.

Елизавета выходит.

ПЕТР. Я разведусь с тобой, а моя новая супруга будет наверняка послушнее.

ЕКАТЕРИНА. Я не намерена спорить.

ПЕТР. Уж она-то не станет проводить собственную политику.

ЕКАТЕРИНА. Все ваши обвинения безосновательны.

ПЕТР. Погоди! Я найду новые доказательства!

Петр выходит. Екатерина остается на коленях.

Сцена 5.

ГРИММ (к Бестужеву). И вас пытали?

БЕСТУЖЕВ. Нет. Ведь против меня не было никаких доказательств. Но всякое могло случиться... Разве моя любовь и преданность ей безосновательны?

ГРИММ. Да, подобные обстоятельства связывают узами дружбы и верности на всю жизнь.

ДИДРО. Вы чрезвычайно привязаны к императрице.

БЕСТУЖЕВ. Я люблю ее, как дочь. (Кланяется и выходит.)

ДИДРО. Ты понял, чего он хотел?

ГРИММ. То было предостережение.

ДИДРО. От чего?

ГРИММ. От намерения конкурировать.

ДИДРО. Ты шутишь. Чем мы можем ему угрожать?

ГРИММ. Естественно, ничем. Я выступаю в роли шута. А вот с ролью наставника дело обстоит хуже...

ДИДРО. Что ты хочешь этим сказать?

ГРИММ. Просто я наблюдаю и делаю выводы. И тревожусь за тебя. (Выходит.)

ДИДРО. И он был прав. Но я, вопреки всему, создал проект организации просвещения в России, опираясь на немецкий и французский опыт, и передал его в руки Екатерины. Проект казался мне разумным, хоть и несколько радикальным. Он побуждал к расширению гражданских свобод.

Входит Екатерина.

ЕКАТЕРИНА. Сегодня мы не будем говорить о твоем проекте. Я его еще не изучила. Хочу говорить о тебе. Я отдалила Орлова. Ты оказался случайным свидетелем некрасивой сцены. Ведь он последние десять лет был для меня ближе всех. И предал. Связался с какой-то потаскушкой. А я хранила ему верность. Разве такое прощают?

ДИДРО. Мадам...

ЕКАТЕРИНА. К тому же он требовал, чтобы я разделила с ним власть. Захотел стать царем.

Если бы этого пожелал ты, я бы, наверное, решилась отречься в твою пользу. Твои идеи гарантировали бы людям благополучие и справедливость. Но этот жестокий, неотесанный тупица?

Кладет руку ему на бедро и прижимается к нему.

В тебе есть мудрость, искренность, искушенность. В спокойных глазах бездонная глубина. Зрелость мужчины и мощь неутомимого вдохновения поэта.