Эйлин Гудж - Две сестры

Это была картина, смотреть на которую она никогда не уставала. Она вспомнила свое удивление и ощущение чуда, когда впервые приехала сюда с родителями и обнаружила, что великолепный океан из сериалов «Спасатели Малибу» и «Беверли-Хиллз» на самом деле живое существо, настроение которого изменчиво, как и здешняя погода. То игривый, то коварный. В любой день спокойные воды под синим небом могли смениться страшным штормом, превращающим эти пологие валы в бешеную круговерть воды, безжалостно обрушивающуюся на прибрежные утесы с такой силой, что воздух над ними дрожал и искрился, пронизанный водяной пылью. У океана был особый голос, который нашептывал ей на ухо свои тайны. Он говорил ей, что нужно быть терпеливой и верить. Что раз он сумел вынести все испытания, то и она тоже сможет.

Впереди виднелся ее дом. Освещенный изнутри, он сиял, как маяк, в сгущающейся темноте. По сравнению с другими прибрежными зданиями этого района он выглядел очень скромным, небольшой и приземистый, выстроенный из цельных стволов кедра, с крытой дранкой крышей и обшивкой, под действием морской соли отливавшей мягким цветом благородного серебра, в тон траве, покрывавшей окрестные склоны. Он явно нуждался в ремонте. Крыша просела, доски переднего и заднего крыльца проела сухая гниль, а в кровле недоставало дранок. Но этот дом даже в таком состоянии она не променяла бы на роскошный особняк.

— Ты просто прелесть, и я — твоя должница, — поблагодарила она Олли, затормозившего у подъездной дорожки.

Когда она вылезла из «виллиса», к ней на негнущихся от артрита лапах захромал ее старенький седой лабрадор Честер — сокращенно от «мистер Рочестер», — и она наклонилась, чтобы почесать его за ушами.

Отъезжая, Олли высунулся из окна.

— Желаю вам хорошо повеселиться на вечеринке!

Вечеринка. При мысли о ней у Линдсей вновь упало сердце.

Войдя в дом, она обнаружила Керри-Энн полностью готовой к «выходу в свет». Волосы сестры были пышно взбиты и закреплены муссом, на веки она нанесла синие тени с блестками, а губы подкрасила блеском. Она переоделась в белые джинсы с низкой талией, такие облегающие, что они казались нарисованными белой краской у нее на ногах, и столь же тесную розовую футболку с глубоким круглым вырезом. Поперек груди у нее тянулась сверкающая россыпь металлических заклепок, складывающихся в слово «милашка». Сапожки на высоком каблуке, в которых Керри-Энн приехала, она сменила на яркие босоножки на огромной платформе.

Сейчас она была точь-в-точь их мать.

— И в этом ты собралась идти на вечеринку? — с явным неудовольствием поинтересовалась Линдсей.

Керри-Энн, сидевшая на диване с рыжим котом по кличке Фагин, уютно свернувшимся у нее на коленях, оторвалась от журнала, который небрежно перелистывала, и недоуменно уставилась на нее.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке, — солгала Линдсей.

Сестра прищурилась.

— Я могу переодеться, если хочешь, — предложила она, но без особого энтузиазма.

— У нас уже нет времени. Пора выходить, мы и так опаздываем. — Линдсей бросила взгляд на часы. — А где мисс Хони?

Пропустив ее вопрос мимо ушей, сестра, в свою очередь, осведомилась:

— А разве ты не будешь переодеваться?

— Наброшу что-нибудь и через минуту буду готова.

Керри-Энн разглядывала ее с таким же сомнением во взоре, что и сама Линдсей несколько минут назад, словно прикидывая, в какой же наряд можно успеть облачиться за столь короткое время. Но, в отличие от Линдсей, она явно предпочла оставить свои комментарии при себе.

— Конечно. Тебе виднее. — Она равнодушно пожала плечами и вернулась к своему журналу.

А взгляд Линдсей остановился на старом надколотом блюдечке, стоявшем на кофейном столике. В нем лежали несколько испачканных губной помадой сигаретных окурков. Керри-Энн заметила, куда она смотрит, и с вызовом бросила:

— Не беспокойся. Я курила снаружи.

— Я тебя ни в чем не обвиняю, — отозвалась Линдсей, но голос выдавал ее недовольство.

Керри-Энн отложила в сторону журнал и томно встала с дивана, сбросив с колен Фагина, который поспешил присоединиться к своей сестре Эстелле, игравшей с щепкой для розжига возле камина.

— Послушай, а ведь ты не шутила, когда говорила, что это — забытое Богом местечко, — произнесла Керри-Энн, цокая высоченной платформой, — она подошла к окну, чтобы выглянуть наружу. Повернувшись к Линдсей, она полюбопытствовала: — Тебе здесь никогда не бывает одиноко, а?

— Это мне и нравится, — ответила Линдсей.

— Смешно, но я бы никогда не подумала, что ты предпочитаешь уединение.

— Потому что я целыми днями нахожусь в окружении людей? — улыбнулась Линдсей. — Именно поэтому мне так нужны мир и покой, когда я возвращаюсь домой.

Некоторое время Керри-Энн обдумывала ее слова, а потом кивнула.

— Да, понимаю. Вроде того, как я работала в «Хутерс» [28] «Хутерс» (Hooters) — сеть закусочных в Америке, знаменитая тем, что там работают очень красивые официантки. . Последнее, что мне было нужно, — это чтобы какой-нибудь придурок приставал ко мне после того дерьма, которое я вынуждена была терпеть в течение смены.

Линдсей не вполне уловила аналогию, но тем не менее согласилась:

— Именно так.

— Зато здесь очень уютно.

Линдсей проследила за взглядом сестры и как будто заново увидела комнату — глазами Керри-Энн. С тех пор как она жила здесь со своими родителями, мало что изменилось. Та же самая «вагонка» на стенах; истертые доски пола под ногами, на котором там и сям были разбросаны коврики, сделанные из полосок ткани, продернутых сквозь холст; светильники в стиле «искусство и ремёсла» [29] Это направление в искусстве зародилось в конце XIX века в США и Британии. Его сторонники ратовали за ручной труд и использование местных материалов, идеализируя ремесленника, испытывающего гордость за дело рук своих. и, наконец, разнокалиберная мебель. Взгляд ее задержался на встроенных полках по обе стороны от камина. Одну стену занимали книги и старые виниловые пластинки Арлен — главным образом, оперные арии, — а другая была отведена под коллекцию окаменелостей и минералов Теда. В углу, рядом с камином, приткнулся медицинский стеклянный шкафчик, в котором хранились камешки и окаменелые кости меньшего размера. Единственным, что ее родители любили не меньше музыки и природы, были «блошиные рынки». Дом был битком набит сокровищами, которые они натаскали сюда за долгие годы, тогда как вклад Линдсей ограничивался новой проводкой, кое-какими бытовыми приборами и сантехникой.

Керри-Энн подошла к стереосистеме и начала перебирать коллекцию компакт-дисков, собранную Линдсей.

— Значит, ты предпочитаешь классический рок? Круто. Хотя, должна признаться, как-то не представляю тебя слушающей «Степпенволф» [30] «Степпенволф» — американская рок-группа, образованная в 1967 г. в Лос-Анджелесе и исполнявшая блюз-рок с элементами хард-рока и психоделики. . Но, как говорится, не суди о содержимом по его обертке. — И сестра уставилась на Линдсей с таким видом, словно увидела в книге фразу, значение которой не понимала.