Эйлин Гудж - Две сестры

Наконец он наткнулся на улицу Флоренс-Корт. Сердце у него забилось быстрее, когда он свернул на нее. Он быстро нашел дом, который искал; перед ним было припарковано несколько автомобилей, среди которых выделялся старомодный белый «кадиллак». Через несколько минут Олли уже стоял на ступеньках розового оштукатуренного дома, огороженного вычурными коваными решетками, глядя в холодные голубые глаза симпатичного молодого человека, открывшего ему дверь. Тот явно бодрствовал и был полностью одет — в брюки из вельвета и синий пуловер. Такое впечатление, что он собирался отправиться на работу.

— Я ищу Иеремию, — сообщил ему Олли.

— Извините, вы ошиблись адресом. — Мужчина уже начал закрывать дверь, но тут Олли, не успев толком сообразить, что делает, быстро сунул в дверной проем ногу в ярко-оранжевой туфле.

— Я так не думаю. Вон там, по-моему, стоит его машина. — Олли указал на «кадиллак», который подходил под описание из полицейской сводки. Он понимал, что физически ему не справиться с крепышом в дверях, посему решил прибегнуть к помощи оружия, которым владел лучше всего, — своего языка. — Я хочу сказать, чувак, у тебя много знакомых, которые раскатывают на таких вот колесах? Они явно выделяют тебя из толпы, нет? И тебе бы лучше знать, что этот парень не такой, как твои обычные клиенты. Ты слышишь меня, чувак? Он, типа, способен выкинуть такое, что другому парню, который, скажем, водит универсал «вольво», и в голову не придет. Может, даже что-нибудь незаконное. — Он старательно с отвращением передернул плечами. — Разумеется, если ты не хочешь выручить братишку, дело твое. Ты всегда можешь рассказать об этом полиции. Они будут здесь через… — он закатал рукав куртки, чтобы взглянуть на часы, — минуты через три.

Олли повернулся, будто собрался уходить, но тут мужчина шагнул вперед и схватил его за руку, а потом с такой силой рванул на себя, что Олли едва устоял на ногах.

— Ты, маленький засранец! Ты лжешь — ты не вызывал полицию.

Олли осторожно высвободил руку и потер место, где в него впилась рука мужчины и которое уже начало болеть.

— Полагаю, мне это лучше знать, а тебе только предстоит выяснить. — Он старался говорить спокойным тоном, но сердце у него в груди билось, как сумасшедшее, а на лбу выступил пот. «Ну же, глотай наживку, чувак! — взмолился он про себя. — Сейчас не время праздновать труса!»

— Ты не знаешь, с кем связался, — прорычал мужчина, который вдруг перестал походить на респектабельного состоятельного жителя пригорода. — Вот что я тебе скажу: если ты сию минуту не уберешься из моей собственности, я сам вызову полицейских.

Но он блефовал. Олли видел, как на лицо хозяина квартиры набежала тень паники.

«Респектабельный житель пригорода» исчез в своей квартире, с грохотом захлопнув за собой дверь. «И что теперь?» — спросил себя Олли, дрожа от холода на ступеньках и переминаясь с ноги на ногу в безуспешной попытке согреться. Он жалел, что у него не хватило ума надеть что-нибудь потеплее, чем трикотажную куртку с начесом. «Кажется, пора прекращать играть в разведчиков. Надо действительно вызывать полицию», — прозвучал у него в голове холодный голос рассудка. Олли уже вытаскивал из кармана свой сотовый телефон, чтобы позвонить в участок, когда входная дверь распахнулась и оттуда кубарем выкатился кто-то, явно после мощного пинка в зад. Это был симпатичный мужчина с кожей светло-шоколадного цвета и курчавыми черными волосами, в джинсах и выцветшей синей футболке, видневшейся из-под расстегнутой рубашки с длинным рукавом. Бывший, а может, и теперешний, ухажер Керри-Энн. Олли сразу же узнал его по фото в полицейской сводке.

Пинок оказался столь сильным, что Иеремия наверняка слетел бы с крыльца и распластался на подъездной дорожке, если бы не наскочил на Олли, который вцепился в него обеими руками, чтобы не упасть самому. Дверь вновь захлопнулась, и Олли уставился в лицо человека, до такой степени накачанного наркотиками, что он, скорее всего, даже не соображал, в какой вселенной пребывает. Остекленевшие, невидящие глаза смотрели на Олли, их зрачки расширились настолько, что молодому человеку показалось, будто он смотрит в жерло бездонного туннеля. Рука, за которую он поддерживал мужчину, вздрагивала время от времени, как если бы по ней пробегал ток.

Олли легонько встряхнул его.

— Чувак, где твой ребенок?

Иеремия, тупо моргнув несколько раз, отшатнулся.

— Мой ребенок? — Он беспомощно огляделся по сторонам с таким видом, словно забыл, что у него вообще есть ребенок. Его лицо в желтом свете лампочки над крыльцом казалось изрезанным глубокими морщинами. Затем на нем проступили слабые проблески понимания. — Белла, ты хочешь сказать. С ней все в порядке. Я оставил ее в машине.

— Как давно это было?

— Не знаю… минут пять, наверное.

— Точнее, несколько часов! — прорычал Олли.

Иеремия поднес руку к лицу, чтобы взглянуть на часы, старомодные, с механическим заводом, на кожаном плетеном ремешке, таком старом, что он казался приросшим к его запястью. Он нахмурился.

— Вот дерьмо! Этого не может быть.

Олли развернулся на месте и бросился к «кадиллаку». Но когда он распахнул дверцу и заглянул внутрь, Беллы там не было. Должно быть, она устала ждать и отправилась на поиски своего папаши. Сначала она наверняка постучала в дверь особняка, но ей никто не открыл. Олли стало плохо, когда он представил себе беззащитную малышку, стоящую на ступеньках, умоляя впустить ее и слыша в ответ безжалостный отказ. Куда она могла направиться потом? Может, попыталась пешком дойти до дома Линдсей? Если так, то теперь, заблудившись, она может бродить по улицам. Олли почувствовал, как его охватывает паника, но тут он вспомнил, что район этот вполне приличный, даже респектабельный, и движения в этот час практически нет. И кстати, как далеко может уйти шестилетняя девочка?

Выпрямившись, он развернулся и нос к носу столкнулся с Иеремией, который закричал:

— Эй, это моя машина, приятель! Какого черта ты здесь делаешь? Разве я знаю тебя?

Олли схватил его за грудки, так что из обеих его кулаков торчала скомканная синяя ткань, как цветы, извлеченные из шляпы фокусника.

— Чувак, ты что, не понимаешь? Твой ребенок пропал.

— Проклятье! — Иеремия наконец-то осознал, что случилось, и в ужасе уставился на Олли. Он походил на загнанного в угол кролика, все тело его подергивалось, а глаза вылезали из орбит. Похоже, понимание серьезности ситуации пробилось сквозь наркотический туман, окутавший его мозги, потому что он вдруг связно произнес дрожащим от страха голосом: — Но ведь мы найдем ее, верно? Она должна быть где-то здесь. — Он метнул на Олли нервный взгляд. — Ты ведь не собираешься вызывать полицию, а?