Пэлем Вудхауз - Рыцари маленькой Доры

Кивком головы я выразил полное одобрение этому выбору. Огромная тяжесть упала с моего сердца. Я снова обрел возможность свободно дышать.

- Да, - сказал я, задумчиво хмуря брови, - пожалуй, "Сердце Аделаиды" - лучшее ваше произведение. В нем столько гуманности, - добавил я, думая что это замечание вполне безопасно.

- А вы читали "Сердце Аделаиды", мистер Коркоран?

- О, еще бы!

- Ну, как вам понравилось?

- Сверхъестественно!

- А как вы относитесь к тем критикам, которые утверждают, что некоторые места этой повести слишком неприличны?

- Я считаю, что эти критики ничего не понимают в искусстве.

Тут только я начал догадываться, в чем дело. Раньше я принимал ее за сочинительницу высоконравственных, поучительных стародевьих книжонок, но теперь понял, что ошибался. Она, безусловно, пишет эротические дамские романы, которые не допускаются в общественные библиотеки.

- "Сердце Аделаиды" написано смело и дерзко, - продолжал я, - но тот, кто назвал эту книгу неприличной, совершил глупейшую ошибку. Неприлично? Нет, ни в каком случае!

- А что вы думаете о сцене в оранжерее?

- Лучшее место в книге! - уверенно сказал я.

Милая улыбка заиграла у нее на устах. Акридж был прав. Похвали ее писания, и ребенок сможет есть из ее рук! Теперь я уже жалел, почему я не читал ее книг. Тогда я мог бы упомянуть о каких-нибудь других подробностях и сделать ее еще счастливее.

- Я так рада, что вам понравилась эта сцена, - сказала она. - Ваша похвала придает мне смелости.

- О нет, что вы! - скромно пробормотал я.

- Нет, теперь я действительно буду смелее работать, благодаря вашим словам. Ведь я только сегодня начала писать эту книгу. Сегодня утром я окончила первую главу "Сердца Аделаиды".

Она продолжала улыбаться так нежно, что я не сразу понял весь ужас моего положения.

- "Сердце Аделаиды" - мой б у д у щ и й роман, который еще н е н а п и с а н. Сцена в оранжерее, которая вам так понравилась, будет только в середине этой книжки. Я собиралась начать ее в конце следующего месяца. Как странно, что вы уже с нею знакомы.

Мне казалось, что подо мной обрушился пол. Любезность этой женщины только увеличивала мучительную трудность моего положения. Теперь только я понял, как ошибался, думая, что у этой женщины добрые глаза. Они сверкали злобным, холодным светом. Она глядела на меня, как кошка, вдоволь поигравшая с мышкой и теперь решившая ее съесть. Вот почему Акридж так боится ее! Этот взор мог бы нагнать ужас на самого бесстрашного человека в мире.

- Меня удивляет, - продолжала она, - каким образом вы могли прийти интервьюировать меня от "Женского Мира". Ведь в прошлом номере там уже было помещено большое интервью со мной. Мне показалось это странным, и я пригласила к себе мисс Уоттерсон, редакторшу этого журнала. Мисс Уоттерсон утверждает, что она никогда не слыхала вашего имени. Ты слышала когда-нибудь о мистере Коркоране, Матильда?

- Никогда, - ответила старая дева с ястребиным лицом, уничтожающе глядя на меня.

- Как странно! - сказала тетка Акриджа. - Действительно необыкновенно странное происшествие... Ах, вы уже уходите, мистер Коркоран?

Мой ум находился в самом хаотическом состоянии, но одну вещь я понимал твердо и четко. Я должен уйти. Я уйду через дверь, если я найду дверь. Я уйду через окно, если дверь не попадется мне под руку. И я не завидую тому человеку, который попытается остановить меня.

- Кланяйтесь от меня мистеру Джевонсу, - сказала тетка Акриджа.

Я мялся возле двери, стараясь нащупать дверную ручку.

- Еще одна просьба, мистер Коркоран. Будьте добры, передайте моему племяннику Стэнли, что я прошу его больше не присылать ко мне своих друзей. Всего хорошего.

За дверью я наткнулся на моего старого приятеля, лакея. Каким-то внутренним чутьем, присущим подобным людям, он понял, что я ухожу посрамленный. Его руки, казалось, едва удерживались от желания схватить меня за шиворот. Когда я спустился по лестнице и вышел на крыльцо, он внимательно оглядел мостовую, как бы ища на ней подходящее место, куда можно было бы получше швырнуть меня.

- Какая прекрасная погода, - робко сказал я ему. Он не удостоил меня ответом. Шагая по залитой солнцем улице, я долго чувствовал на своей спине его проницательный взор.

- Ну и прохвост, - верно, говорил он себе. - Не догляди я как следует, пропали бы серебряные ложки!

V

Потрясенный, раздавленный, я пешком добрался до квартиры. Войдя к себе в комнату, я застал там Акриджа, который лежал, раскинувшись на моем диване.

- Здорово, старина! - заорал Акридж, протянул руку и налил себе рюмку вина. - Как жаль, что я не застал тебя вовремя. Я хотел предупредить тебя, что тебе не нужно ездить к тетке. Оказалось, у Доры в банке есть целых сто фунтов стерлингов и, кроме того, она уже поступила на службу машинисткой к одной состоятельной даме. Брось это дело! И без тебя все устроилось.

Он закурил трубку, затянулся и облегченно вздохнул. Наступило долгое молчание.

- Когда ты об этом узнал? - спросил я наконец.

- Еще вчера, - сказал Акридж. - Хотел зайти к тебе и предупредить, чтобы ты не ехал, но так завертелся, что совсем позабыл о тебе.