Пэлем Вудхауз - Слоновое средство

-- Да неужели?

-- Впрочем, куда там. У вас не хватило бы мозгов.

-- Не одними мозгами добиваются сана! Знаем, знаем, ваше преосвященство, как вы вскарабкались на такую высоту.

-- Что вы хотите этим сказать?

-- Только то, что говорю. Но лучше не трогать грязного белья.

-- По-че-му не тро-гать, а-а?

-- Потому что противно об этом говорить.

Епископ потерял самообладание. С искаженным лицом он сделал шаг вперед. В этот момент Августин влез в окно.

-- Постойте, постойте! -- крикнул он.

Противники злобно посмотрели на него.

-- Ну, будет, будет! -- говорил Августин.

Первым очнулся викарий и яростно рявкнул.

-- Что за прыжки в окно! Кто вы такой, пастор или арлекин?

Августин нисколько не растерялся.

-- Пастор, -- ответил он с достоинством. -- И в качестве такового не могу видеть двух старших иерархов, которые, забыв свой сан, превратились в школьников. Нехорошо. Нехорошо.

Викарий с досады кусал губы. Епископ опустил голову.

-- Слушайте, -- продолжал Августин, кладя им руки на плечи. -- И не стыдно вам, двум старым друзьям, так ссориться?

-- Это он начал первый, -- пробормотал викарий.

-- Не все ли равно, кто начал?

-- Будьте кротки, ибо кроткие наследуют землю, -- поучал Августин. -Уважайте друг друга в споре. Прощайте друг другу ошибки. Вы утверждаете, -повернулся он к епископу, -- что у вашего друга слишком много украшений на ризе?

-- Да, утверждаю.

-- Допустим. Но стоит ли двум старым друзьям ссориться из-за каких-то нашивок? Подумайте. Вы товарищи по школе, вместе учились, вместе играли, вместе проказничали. Разве вам не дорога память этих чудесных лет?

Августин подтолкнул их друг к другу:

-- Викарий! Епископ! Миритесь друг с другом...

Викарий отвернулся в сторону и сморкался. Епископ полез за носовым платком. Потом тихо сказал:

-- Я очень жалею. Мясорубка, что...

-- Я не должен был так говорить, Боко, -- пробормотал викарий.

-- Но ты прав, говоря об индюшке. Я вспоминаю, что действительно я вел себя скверно.

-- Но зато, когда ты положил французу крысу, старина, ты оказал огромную услугу всему человечеству. Тебя следовало тут же на месте сделать епископом.

-- Мясорубка!

-- Боко! Дружище!

Они обнялись.

-- Прекрасно! -- провозгласил Августин. -- Ну, теперь все в порядке?

-- Да, да, -- ответил викарий.

-- Все в порядке! -- подтвердил епископ и, повернувшись к викарию, торжественно произнес: -- Ты можешь носить украшения на ризе. Мясорубка!

-- Нет, нет, теперь я вижу, что был неправ. С сегодняшнего вечера, Боко, я совсем отказываюсь от них...

-- Но, послушай. Мясорубка.

-- Все равно, как тебе угодно...

-- Отлично, отлично! -- воскликнул епископ и, помолчав, прибавил: -- А теперь, друзья мои, я пойду искать мою жену. Она где-нибудь в деревне с твоей дочерью. Мясорубка.

-- Вот они возвращаются домой.

-- Да, да, я вижу. У тебя очаровательная дочка, дружище.

Августин потрепал епископа по плечу.

-- Вашими устами глаголет сама истина. Она самая красивая, самая замечательная в мире девушка. Кстати, я был бы очень вам признателен, викарий, за немедленное согласие на наш брак. Я люблю Джен и знаю, что она разделяет мои чувства. Ну как, согласны? Тогда я сейчас же сделаю оглашение.

Викарий подпрыгнул, как укушенный. Он был невысокого мнения о помощниках викария вообще, а Августина считал одним из худших представителей этого презренного сословия.

-- Что? -- заревел он.

-- Хорошая мысль, -- сказал, улыбаясь, епископ. -- Из них выйдет хорошая пара.

-- Моя дочь... замужем за помощником викария?

-- Ну, что ж? Ты и сам был когда-то помощником викария, мясорубка.

-- Да! Но не таким!

-- Правильно, я тоже не был таким, к сожалению. Я знаю только, что он самый лучший из всех известных мне помощников викария. Час тому назад он меня спас от огромной пятнистой собаки, по всей вероятности, бешеной. Молодой человек с неописуемой храбростью, как библейский Давид, вступил в бой с чудовищем и победил его!

Волнение отразилось на лице викария.

-- Собака с черными пятнами?

-- Да, но сердце ее было чернее пятен.

-- И он ее прогнал?

-- Она убежала с жалобным визгом.

Викарий смягчился.

-- Муллинер, -- торжественно сказал он. -- Должен сказать, что это новое обстоятельство поколебало мое мнение о вас. Эта гнусная тварь раз укусила меня в ногу во время крестного хода. Я согласен, Джен ваша... И если она не будет счастлива с таким мужем, то я и не знаю, с кем вообще она будет счастлива.

Обменявшись с викарием горячими рукопожатиями, Августин с епископом вышли из дома. Епископ был молчалив и задумчив.

-- Я вам очень благодарен, Муллинер, -- сказал он.

-- За что?

-- За многое. Вы не допустили непоправимого несчастья. Не прыгни вы в окно и не вмешайтесь в нашу... гм... беседу, я бы обязательно вступил с ним в драку. Я был прямо вне себя!

-- Мне кажется, что и викарий тоже готовился пустить в ход свой бокс.

-- Я уже занес кулак, когда вы меня окликнули. Не знаю, что вышло бы, не прояви вы такого такта. Меня могли бы разжаловать... я не посмел бы показаться в соборе. Но, к счастью, с вашей помощью все уладилось. Поговорим о вас. Вы очень любите дочь викария?

-- Очень.

Епископ нахмурился.

-- Подумайте хорошенько, Муллинер. Брак -- вещь серьезная. Я сам человек женатый, и брак мой благословило небо, но, ах! -- иногда я жалею, что не остался холостяком. Женщины, Муллинер, странные существа.

-- Возможно.

-- Моя возлюбленная супруга -- лучшая из женщин. И все же...

-- И все же? -- спросил Августин.

Епископ задумчиво почесал спину.

-- Хорошо, я вам скажу. Сегодня ведь жарко, не правда ли?

-- И даже очень.

-- Вот видите. И все же, Муллинер, она потребовала, чтобы я надел зимнее шерстяное белье. Правдиво сказано: "Как редко золото в свином месиве, так и женщина без недостатков". Притчи Соломона, II, 21...

-- Двадцать два, -- поправил Августин.

-- Я и хотел сказать двадцать два... Белье из толстой шерстяной фланели, а у меня очень чувствительная кожа... Будьте любезны, дорогой мой... я не могу достать между лопатками, -- почешите своей палкой. Ах, как это белье колется.

-- Ничего, ничего! -- ответил Августин. -- Мы все устроим.

Епископ горестно покачал головою, а Августин указал ему на леди епископшу, возвращавшуюся с прогулки в сопровождении Джен. Она остановилась у куста лобелии и внимательно рассматривала его в лорнет.

-- Я устрою это в один момент!

Епископ схватил его за руку.

-- Что вы хотите сделать?

-- Поговорить с ней, и она, как рассудительная женщина, сразу же согласится. Теплое белье летом! Какая нелепость!

С сокрушенным сердцем смотрел ему вслед епископ. Мог ли он смотреть равнодушно, когда тот беззаботно бросался навстречу опасности? Его жена, правда, достойная женщина, но весьма высокомерная, а он, Августин... только захолустный помощник викария. Она только презрительно посмотрит на него сквозь лорнет.