Глен Мид - Кровь фюрера

После ужина они прогулялись по Пти Франс. Старый центр города с его очаровательными домиками, узкими мощеными улочками и набережными был практически пуст. У одной из дамб Фолькманн остановился и посмотрел вниз, на воду. Он чувствовал на себе взгляд Эрики и, повернувшись, окунулся в ее глубокие голубые глаза.

Он не успел ничего сказать, как она шагнула к нему и коснулась губами его щеки, а он вдохнул запах ее духов.

Она взяла его под руку, и они пошли к машине. Вокруг было так же безлюдно.

Фолькманн дважды оборачивался, но не заметил никого, кто мог бы за ними следить.

В подвале, в комнате для допросов, было душно. В воздухе ощущалось напряжение.

Гонсалес был разочарован.

Серые стены заливал яркий свет, а Гонсалес, сжав зубы, смотрел на бразильца Эрнесто Брандта, сидевшего за столом. Его левое плечо было перевязано, а на руку наложили гипс. Судя по его виду, ему было очень больно. В больнице врачи позаботились о его ранах, ему сделали укол обезболивающего, но это было несколько часов назад, и действие лекарства, очевидно, заканчивалось. Лицо Брандта побледнело, время от времени он от боли морщился и сжимал зубы.

Гонсалеса еще на вилле осмотрел фельдшер. Он дал Гонсалесу несколько желтых таблеток и посоветовал срочно обратиться к врачу. Боль в руке не проходила, но с больницей придется подождать — у Гонсалеса было невероятно много дел и очень мало времени.

Он смотрел на бразильца.

У того были жидкие каштановые волосы, он носил очки в металлической оправе с толстыми линзами. Высокий лоб делал его похожим на профессора или инженера. Бразилец был невозмутим, и хотя на его лице отражались страдания, он молчал уже три часа — все время, пока длился допрос.

Гонсалес приставил к нему двух лучших дознавателей, и они Допрашивали Брандта в течение часа, пока не приехал Гонсалес. Он посмотрел на часы. Было уже за полночь.

Напротив него сидел переводчик, застенчивый мальчик в очках. Он попусту терял время, так как Брандт ничего не говорил.

Переводчик зачитал Брандту его права на португальском. Гонсалес и сам немного говорил по-португальски, достаточно хорошо для того, чтобы воспринимать чужую речь и быть понятым. Он решил, что у Брандта не будет никакого адвоката, пока тот не заговорит. И еще — ни еды, ни воды, ни обезболивающего. Ничего. Это, конечно, крайние меры, но и ситуация была критической. Прошло уже несколько часов, а Гонсалес словно разговаривал со стеной.

Когда он вошел в комнату два часа назад, сразу после разговора с комиссаром полиции Мехико — это была горячая дискуссия, после которой Гонсалес вышел из кабинета измочаленным и злым, — Брандта уже час допрашивали два старших детектива и переводчик.

Перед тем как войти в комнату для допросов, Гонсалес перекинулся парой слов с одним из детективов, вызвав того в коридор. Детектив был раздражен.

— Я словно сам с собой разговариваю.

— В смысле? — буркнул Гонсалес.

— Его зовут Эрнесто Брандт.

— Это он вам сказал?

Детектив покачал головой.

— Он нам ничего не сказал. Не говорит ни единого слова. Сидит себе, и все. Мы его обыскали и нашли ключ от номера в гостинице «Конрад». Я отправил туда сотрудника, чтобы тот проверил регистрацию.

— И?

— Наш немой друг зарегистрировался там два дня назад, прилетев сюда из Рио. Мой сотрудник осмотрел его личные вещи. Обычное барахло. Там также был бразильский паспорт на имя Эрнесто Брандта. Возраст — пятьдесят лет, место рождения — Рио. Паспорт, похоже, настоящий.

Гонсалес поднял брови.

— Ты проверил это в посольстве Бразилии?

Детектив кивнул.

— Они сейчас связываются с Бразилией. Перезвонят нам, как только что-нибудь узнают.

Гонсалес вздохнул.

— Никаких новостей с блокпостов? — спросил детектив.

Гонсалес покачал головой.

— Никаких. Но они ведь не знают, что искать. Найди то — не знаю что, да еще в этом городе с двадцатью тремя миллионами жителе…

Брандт должен знать, сколько людей было на вилле и кто они такие. На какой машине сбежали или сбежал тот, кто убил Санчеса.

С определенностью можно было утверждать, что на вилле было трое: Либер с фальшивым паспортом на имя Монка и два дворецких.

Дворецкий, который выжил, ничего не мог им сообщить. По содержимому его бумажника они выяснили, что он работал в компании, занимающейся доставкой пищевых продуктов, услугами которой Гальдер часто пользовался. Проблема в том, что дворецкий страдал хроническим психическим расстройством, вызванным нервным перенапряжением. Два месяца назад он выписался из психиатрической клиники. После происшедшего на вилле он проглотил 150 мг ларгактила и 20 мг серенака. Сильный коктейль из транквилизаторов. Сейчас он, будучи в состоянии кататонии, находился в психиатрическом отделении больницы «Вальпарез» на Кале-Чилдад. Зомби.

Его лечащий врач сказал, что через сутки полиции, возможно, и удастся с ним поговорить, но сейчас он из-за воздействия транквилизаторов абсолютно невменяем.

«Ваши вопросы сейчас ему — как об стенку горохом, — сказал доктор. — Стрельба, кровь, трупы снова вызвали у него шок». Рядом с его кроватью дежурил детектив на случай, если он придет в себя. Но в ближайшие часы это было маловероятно.

А вот времени как раз у Гонсалеса и не было.

Он узнал, что старик по имени Гальдер после перестрелки был еще жив. У него случился инфаркт. Этот старый ублюдок умер в машине «скорой помощи», как и Хуалес. А ведь он мог быть полезен, мог дать им какую-то зацепку.

Детектив мотнул головой в сторону комнаты для допросов и спросил:

— Вы хотите лично допросить Брандта? Мне кажется, что вы от шимпанзе в зоопарке большего добьетесь. У этого парня рот на замке.

Скрипнув зубами, Гонсалес кивнул.

— Ладно. Давайте я с ним поговорю.

Он вошел в комнату, и все посмотрели на него. Гонсалес чувствовал, как в нем нарастает ярость, и ему хотелось избавиться от нее, хотелось выбить из Брандта всю необходимую информацию, хотелось измолотить его лицо в кровь. Хуалес умер. Кавалес умер. Санчес умер. И еще одиннадцать человек.

Тринадцать трупов. Кровавый счет.

А этот ублюдок молчал. Никакого страха на лице! Полное спокойствие. Он контролировал себя, несмотря на боль. Часы допроса — угрозы, стук кулаками по столу перед его носом — ничего не дали.

— Имя? — Гонсалес решил еще раз попробовать.

Тишина.

— Почему ты был на вилле?

Брандт смотрел на стену прямо перед собой. Гонсалес скрипнул зубами.

— Назови имена тех, кто был с тобой на вилле.

Брандт не реагировал.

— Говори!

Брандт облизнул нижнюю губу, но не перевел взгляд, даже не моргнул.

Гонсалес сделал глубокий вдох. Молчание Брандта заставляло Гонсалеса буквально дрожать от ярости. Ему хотелось избить этого гребаного ублюдка, бить его по лицу, ломать кости. Чувствовать, как под кулаком рвутся кожа и мышцы. Хотелось кричать.