Арно Зурмински - Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию

На всем протяжении фронта от северных отрогов Карпат до Мемеля с крайним ожесточением идут зимние бои.

- Если бы нам только удержать крепость Лотцен, - как бы подбадривая себя, сказал Штепутат.

Они сидели над Германовым школьным атласом. Мир так съежился, что великие события из сообщений вермахта уже можно было проследить на простой краеведческой карте Восточной Пруссии!

На севере прекратила свое существование Третья немецкая танковая армия. Двадцать первого января пали Гумбинен и Тильзит.

- Они заходят и с юга, из Польши, - с удивлением заметил Хайнрих, показывая пальцем на то место на карте, где были Алленштайн и Дойч-Эйлау.

- Хотят затянуть мешок. Если падет Эльбинг на Фришской лагуне, Восточная Пруссия превратится в остров, - сказал Штепутат.

У них у всех был этот островной комплекс. Быть отрезанными от рейха, от всякой помощи и всех надежд - это было худшее, что могло случиться с Восточной Пруссией. Фюрер вернул их домой, сделал из узкого коридора твердую землю, хотя и ценой мировой войны. И вот сейчас потоп угрожал снести плотину. Обратно в это проклятие одинокого острова! Почему Адольф Гитлер покинул их? Почему он сменил свою ставку? Так думал Штепутат, глядя на школьную карту Восточной Пруссии. И у него впервые появились сомнения.

Русские танковые клинья продвинулись до Кенигсберга. Двадцать первого января части Четвертой немецкой армии отступили на линии фронта Ангерапп-гольдап-Аугустово.

У Четвертой армии тоже был островной комплекс. Она хотела прорваться на юго-западе к Висле, и за такое решение командующий армией, генерал Хосбах, поплатился своим постом. Фюрер, говорят, пришел в состояние бешенства. Он хотел, чтобы был остров. Не прорываться на запад! Держать! Держать!

Парашютно-танковый корпус "Герман Геринг" оставили на восточной границе. Он должен был удерживать Мазурский канал, пока не будет разорвано кольцо на юго-западе. Но ведь от Мазурского канала до Йокенен всего тринадцать километров, если напрямую через лес. Да и замерз он сейчас, Мазурский канал. Русским ничего не стоило его перейти! Двадцать третьего января пал Инстербург. "Аннушка из Тарау".

Нет ураганного огня, но нет и тишины. Отдельные выстрелы. То и дело показываются самолеты, разворачивающиеся над горой Фюрстенау, стреляющие и попадающие под обстрел. Однажды утром прибежал Петер Ашмонайт: "Сегодня утром ликвидируют склады в Дренгфурте. Поехали, там есть печенье и конфеты". На Ангербургском шоссе навстречу Герману и Петеру уже с раннего утра тянулись фургоны беженцев. И танк "тигр" с гигантской пушкой, от которого им пришлось сворачивать на своих велосипедах аж в сугробы на краю дороги.

- Почему он катится на запад? - удивлялся Герман.

- А плевать на него, - заявил Петер. Он никак не мог понять, почему Германа беспокоит, что танк катится на запад, в то время как стреляют на востоке. Петер думал только о печенье и конфетах, которые оставались на дренгфуртском продовольственном складе.

- Елки-палки, даже часового не поставили, - поражался Петер, когда они добрались до хранилищ. Они прошли с велосипедами мимо пустой караульной будки, поставили их за первым корпусом, так чтобы их было не видно с улицы (а то еще утащат). В конца прохода между хранилищами они обнаружили военную легковую машину и солдат, возившихся с длинными шнурами.

Петер открыл слегка приотворенную дверь. Они вошли в помещение, напоминавшее покинутую в панике контору. На полу лежал опрокинутый стул, клочки бумаги и множество пустых пачек из-под сигарет. Дверь в складское помещение болталась на одной петле.

- Что я говорил! - торжествующе закричал Петер, показывая на длинные ряды картонных коробок, сложенных штабелями по обе стороны прохода. Петер вскрыл одну коробку, вытащил банку, посмотрел на надпись.

- Мармелад зачуханный!

Петер швырнул банку на пол. Она с грохотом покатилась по всему пролету, пока не ударилась в дощатую стенку. Герман поражался невероятному количеству коробок. Здесь можно было обмазать мармеладом целые армии.

- Мармелад - ерунда! - заявил Петер и помчался к следующему корпусу.

Ржаные лепешки! Ржаные лепешки в таком количестве, что ими можно было бы кормить всю конюшню поместья. Герман начал запихивать пакеты с лепешками в карманы, хотел уже привязать целую коробку к багажнику, но Петер покачал головой.

- Мы не из-за этого добра тащились сюда за шесть километров.

Петер искал сдобные сухари и нашел в конце здания. Целая стена сухарей. Но нужно следить, чтобы выбрать коробки не с солеными, а со сладкими сухарями. Они сели на пол спиной к дощатой стенке, стали разрывать коробки и пробовать сухари.

- С этим хорошо бы попить, - сказал Герман.

- Не-е, пить здесь нечего. Только сухое молоко.

Герман размышлял, как это можно высушить молоко, когда раздался страшный взрыв, бросивший к их ногам выбитые оконные стекла, опрокинувший в проход три штабеля сладких сухарей (а что, если бы они там сидели?), метнувший в стенку куски дерева, грязь и камни и пробивший в крыше дыру такой величины, что в нее могла бы проехать телега. Петер мгновенно оценил ситуацию: взорвали последний корпус, с плавленым сыром.

- Бежим! - завопил он.

Пока они бежали по проходу, перепрыгивая через коробки с сухарями, грохнуло еще раз. Легковой автомобиль медленно ехал вдоль хранилищ, и следом за ним один корпус за другим взлетали на воздух.

Велосипеды!

- Если что-нибудь случится с велосипедами, как мы доберемся до дома?

Они забрали велосипеды от корпуса с мармеладом, побежали к будке часового, хотели добраться до шоссе, прежде чем раздастся следующий взрыв. Тут их заметил сидевший в кабине унтер-офицер.

- Какого черта вы тут делаете? - заорал он. Он остановил свою подрывную машину, прекратил взрывать дощатые стенки и ящики с плавленым сыром. - Есть там еще кто-нибудь? - спросил он сердито.

Петер отрицательно покачал головой.

Человек вдруг начал смеяться.

- Ну хоть нашли что-нибудь?

Он наклонился к заднему сиденью машины, вытащил бумажный мешок, бросил мальчикам.

- А теперь сматывайтесь, только быстро!

Петер поднял мешок на багажник.

- Слушай, это конфеты, - засиял он. Ему хотелось тут же на месте обследовать мешок, развязать его, попробовать, что там есть, но в этот момент взлетел на воздух корпус с сухарями, солеными и сладкими. Теперь уж точно надо было бежать.

Тем временем на улице собралась толпа. Когда начались взрывы, дренгфуртцы сбежались, чтобы попытаться хоть что-нибудь спасти из банок с мармеладом и пакетов с сухарями. "Проходите! Проходите!" - кричал солдат (откуда он только взялся?), стоявший у входа и следивший, чтобы взрывная операция прошла без осложнений. Герман и Петер, нажав на педали, проехали мимо него, свернули на шоссе, дребезжа звонками, прокладывали себе дорогу среди столпившихся людей. Отъехав на надежное расстояние, они остановились. Петер осмотрел содержимое мешка. Действительно, конфеты. Попробуем. Вкус малины.