Бертольд Брехт - Швейк во Второй мировой воине

Бретшнейдер. Так вы, значит, утверждаете, что фюрер хочет покорить мир? А не то, что он защищает Германию от иудейских козней и плутократов?

Швейк. Напрасно вы так понимаете. У него ведь ничего плохого и в мыслях нет. Покорять мир - это для него столь же естественное дело, как для вас пить пиво. Раз это доставляет ему удовольствие, почему бы не попробовать. В общем - горе коварным британцам, больше мне нечего сказать.

Бретшнейдер (встает). И не требуется. Следуйте за мной в гестапо, там мы вам кое-что разъясним.

Копецка. Помилуйте, господин Бретшнейдер, господин Швейк говорил ведь совершенно невинные вещи, не ввергайте вы его в несчастье.

Швейк. Извините, я тут ни при чем, что меня арестовывают. С меня причитается за пару пива и стопку сливовицы. (Расплачивается и любезно обращается к Бретшнейдеру.) Прошу прощения, я прохожу в дверь впереди вас, чтобы вам удобней было меня охранять.

Швейк и Бретшнейдер уходят.

Балоун. Они его могут расстрелять.

Копецка. Выпейте рюмку сливовицы, пан Прохазка, а то вы трясетесь как осиновый лист.

Молодой Прохазка. Уж больно скоры они на расправу.

II

В главном управлении гестапо на Петчине. Швейк и Бретшнейдер перед шарфюрером

Людвигом Буллингером.

На заднем плане - эсэсовец.

Буллингер. Этот самый трактир "У чаши", видимо, теплое гнездышко подрывных элементов, не так ли?

Бретшнейдер (торопливо). Никак нет, господин шарфюрер. Хозяйка заведения Копецка на редкость порядочная женщина, политикой она не занимается; Швейк среди завсегдатаев - опасное исключение. Я уже с некоторых пор взял его на заметку.

На столе Буллингера звонит телефон. Буллингер снимает трубку, голос из

нее слышен через усилитель.

Голос. Опергруппа. Банкир Крушка говорит, что никак не высказывался о покушении, так как не мог прочесть о нем в газетах, поскольку его взяли еще накануне.

Буллингер. Это директор коммерческого банка? Тогда - десять ударов по заднице. (Швейку.) Вот, значит, ты каков! Сперва я задам тебе один вопросец. Если ты, свинья, не ответишь, то Мюллер-второй (показывает на эсэсовца) отведет тебя в подвал на предмет перевоспитания, ясно? Вопрос такой: склонен ты к запору или к поносу?

Швейк. Осмелюсь доложить, господин шарфюрер, я готов испражняться согласно вашему указанию.

Буллингер. Ответ правильный. Но ты сделал заявления, угрожающие безопасности Германской империи, ты назвал оборонительную войну, которую ведет фюрер, завоевательной, ты критиковал систему распределения продуктов питания и т. д. и т. п. Что ты скажешь в свое оправдание?

Швейк. Всего этого слишком много. Чрезмерность вредна для здоровья.

Буллингер (с иронией). Хорошо, что ты это понимаешь.

Швейк. Я все понимаю: строгость нужна, без строгости ничего не добьешься. Как говаривал наш фельдфебель в девяносто первом полку: "Ежели вас не пропесочить, вы сбросите штаны и станете лазать по деревьям!" - вот это самое я и сказал себе давеча, когда со мной стали скверно обращаться.

Буллингер. Ах, с тобой скверно обращались, подумать только!

Швейк. В камере. Господин эсэсовец вошел и стеганул меня разок кожаным ремнем по голове, а когда я застонал, он посветил мне в лицо и сказал: "Вышла ошибка, это не тот". И он пришел в такое бешенство из-за этой пустячной ошибки, что еще разок стеганул меня по спине. Это заложено в природе человека - человеку свойственно ошибаться до самой смерти.

Буллингер. Так-так. И ты подтверждаешь все, что здесь написано о твоих высказываниях? (Указывает на рапорт Бретшнейдера.)

Швейк. Если вы, ваше высокоблагородие, хотите, чтобы я подтвердил, я подтвержу, мне это не повредит. Но если вы мне скажете: "Швейк, ничего не подтверждайте", я буду изворачиваться, пока меня не разрежут на куски!

Буллингер (ревет). Заткни глотку! Увести!

Бретшнейдер ведет Швейка к дверям.

Швейк (вытягивая правую руку, громко). Да здравствует наш фюрер Адольф Гитлер. Мы выиграем войну!

Буллингер (в замешательстве). Ты спятил?

Швейк. Осмелюсь доложить, господин шарфюрер, так точно. Я ничем не могу себе помочь, меня, еще когда я в армии служил, освободили ввиду ненормальности. Военно-врачебная комиссия официально признала меня идиотом.

Буллингер. Бретшнейдер! Вы не замечали, что этот субъект не в себе?

Бретшнейдер (обиженным голосом). Господин шарфюрер, высказывания Швейка в трактире не были похожи на высказывания кретина! Знаете, ведь эти субъекты преподносят всяческие подлости в такой форме, что им ничего нельзя вменить в вину!

Буллингер. И вы думаете - все, что он здесь сейчас наговорил, высказано человеком в здравом уме и твердой памяти?

Бретшнейдер. Господин Буллингер, я и теперь придерживаюсь такого же мнения. Но если вы по каким-либо соображениям не хотите взять его, то я готов забрать его обратно. Только ведь и у нас, у агентов, время не краденое!

Буллингер. Бретшнейдер, мне кажется, вы вонючка!

Бретшнейдер. Господин шарфюрер, я не желаю слышать ничего подобного по своему адресу!

Буллингер. А я хотел бы, чтобы вы сами в этом признались, и вам станет легче. Согласитесь, что вы вонючка!

Бретшнейдер. Не знаю, почему у вас сложился такой взгляд на мою персону, господин Буллингер, - я честный служака, я исполняю свой долг скрупулезнейшим образом. Я...

Голос. Опергруппа! Банкир Крушка согласен взять вашего брата компаньоном в коммерческий банк, однако продолжает утверждать, что ни о чем не высказывался.

Буллингер. Еще десять ударов по заднице - мне нужны высказывания. (Бретшнейдеру, почти просительным тоном.) Много ли я прошу? Если вы это подтвердите, ваша честь никакого урона не понесет, это наше с вами частное дело. Вы мараете кальсоны, почему бы и не признаться, если я вас так об этом прошу? (Швейку.) Хоть ты внуши ему это!

Швейк. Осмелюсь доложить, я не хотел бы вмешиваться в беседу обоих господ, хотя я вас очень хорошо понимаю, господин шарфюрер. Но господин Бретшнейдер очень болезненно воспринимает ваши замечания, ведь он такая отличная ищейка и, можно сказать, не заслужил такого обращения.

Буллингер (грустно). И ты, свинья, меня тоже предаешь. "И петух прокричал в третий раз" - как сказано в иудейской Библии. Бретшнейдер, я вас еще заставлю согласиться с моими словами, но сейчас у меня нет времени для личных дел, у меня еще девяносто семь случаев. Гоните в шею идиота и доставьте мне в следующий раз что-нибудь получше.

Швейк (выступает вперед и целует ему руку). Да благословит вас бог тысячу раз. Если вам когда-нибудь захочется иметь песика, обратитесь, пожалуйста, ко мне. У меня небольшая торговля собаками.

Буллингер. Концлагерь.

Бретшнейдер хочет увести Швейка.

Стой! Оставьте меня с ним наедине.

Бретшнейдер, злой, уходит. Эсэсовец тоже.