Нил Гейман - Сошедшие с небес

— Так что же ты наделал? — спросила она.

— Мы ничего не делаем, — начал было он, но она тут же сообразила, что он опять не так ее понял.

— Я спрашиваю, что ты наделал, — напомнила она ему. — Подробности можешь опустить. Что ты сделал такого, что тебя выпихнули из Рая? В случае с Люцифером это была гордыня, с отцами нефилимов, вероятно, похоть. Значит, остается еще пять смертных грехов. Только не говори мне, что это была лень.

Ангел скорчил гримасу. Наверное, переложил сахара в чай.

— Я упал, — упрямо повторил он тем же тоном, от которого таяло сердце. Это была не ложь. Что бы он ни скрывал, кого бы ни покрывал своими словами, но лгать он не лгал.

Молли вздохнула, но съязвить ей не хватило духу.

— Так чем сегодня занимаются падшие ангелы? — спросила она. Ей и в самом деле было интересно. — Если верить Еноху, именно они научили людей основам технологий и цивилизации, но переданные ими знания, должно быть, устарели много веков назад. Хотя, может, им с государственными курсами переподготовки повезло больше, чем мне.

— Не знаю, — сказал он.

— Но ты ведь собираешься наладить контакт с ними, или как? Хотя, может, и нет. Я имею в виду, что если все падшие ангелы в аду, то тебе лучше оставаться там, где ты есть. При условии, что это все же не ад, и я еще не там. Это Мефистофель, ну, ты знаешь. — Ей стало немного стыдно своего бахвальства, ведь она всего раз смотрела «Доктора Фаустуса» с Ричардом Бартоном, еще в те дни, когда сама была в свободном падении. По крайней мере, тогда у нее был собственный телевизор; правда, иметь свой телевизор в те дни означало иметь под рукой мужика, который мог притаранить новый ящик, когда у тебя спирали предыдущий. Иногда она сомневалась, остались ли еще на свете люди, сами покупающие себе телевизоры, или существует лишь бесконечный круговорот стыренных ящиков, которые передаются от одного владельца к другому путем воровского обмена, как кровь движется по кругу толчками сердца. По крайней мере, те, которые то и дело менялись у них в гостиной, уж точно не с неба падали.

— Про ад я ничего не знаю, — ответил ангел немного чопорно, — но это точно не здесь.

Молли поняла, что вытащить из него что-нибудь еще будет трудновато. И совсем было решила бросить эту затею и сделать вид, будто не замечает его, как все. Разве она уже не говорила себе, что это будет разумнее всего? Но она уже не могла избавиться от надоедливого чувства, что если Элвис — не совсем то, что ей нужно в качестве нулевой точки падения перед новым подъемом, то ангел, может быть, то самое.

— Если не хочешь пить чай, — сказала она, наконец, — давай его сюда и сваливай.

Наступила долгая пауза, пока ангел обдумывал свой выбор. В конце концов, он решил не отдавать чай. Заставил себя пить. Сделав два-три глотка, он, кажется, привык к его сладкому вкусу. Цвет его глаз напоминал небо, которое смотрит на землю в таких далеких краях, какие Молли только могла себе представить — а она была не лишена воображения.

— Что ж, — сказала Молли, хотя и знала, что говорит сейчас как социальный работник, — любишь пить нектар, так ищи способ подняться, понятно? Другого пути преодолеть привычку падать нет — поверь мне, я знаю. Застрянешь здесь, и не только чай будет все хуже и хуже. Потеряешь и крылья, и плащ превратится в такое, что эксгибиционист постесняется носить, и это еще не все. Я видела, что случилось с Элвисом, когда сыворотка взялась за работу, и это было далеко не прекрасное зрелище. — Она решила, что с ангелом можно говорить об Элвисе. Уж если ангел окажется способен заложить человека столпам общественной морали, кому же тогда доверять?

Ангел по-прежнему не отвечал. Он так увлекся чаем, что, казалось, вот-вот нырнет в него с головой, и Молли даже пожалела, что посоветовала ему подсластить пойло. Счастье еще, что у нее не было соблазна предложить ему сосиску или тост. Она была голодной. Разговоры всегда вызывали у нее аппетит — настоящие разговоры, конечно, а не та болтовня, за которой проводили время женщины из В&В.

— Конечно, — продолжала она, решив, что, раз уж начала говорить как соцработник, то можно и дальше продолжать в том же духе, — для этого надо хотеть подняться. Никто не поможет тому, кто не нуждается в помощи. Может быть, тебе будет лучше здесь, на Земле. Конечно, преимуществ у нас не много, зато есть время — сколько пожелаем. Есть и разные страны, хотя, как говорят, они уже не такие разные, как раньше. Слушай, а ты, похоже, решил не облегчать мне задачу, а? Я тут стараюсь, помочь ему хочу. Кто знает — а вдруг это мой последний шанс заслужить билет на небеса? Мог бы хоть притвориться, что слушаешь. Представь, что ты участник шоу «Тронутый человеком». Больше я ничего не могу тебе предложить, — в конце концов, тебе решать.

— Да, — сказал он, впервые за все время их разговора обнаруживая проблеск позитивного мышления. — Я это понимаю. Но мне тоже тяжело.

Тон его голоса опять растопил ей сердце. Слова «Я упал» эхом отозвались в ее мозгу, и эхо все звенело и звенело.

— Ладно, все в порядке, — ответила она. — Если вы, парни, и впрямь научили нас основам цивилизации и технологий, то за нами должок. Как говорят в Америке, не можешь отдать долг — плати авансом. Вот мы и рассчитаемся, между нами. Тебе, кстати, повезло, — мало кто из здешних проводит в библиотеке столько же времени, как я, а я не просто притворяюсь, что читаю. Можешь пойти со мной в В&В, если хочешь, только на ночь оставаться нельзя. Таковы правила, а я не могу позволить себе, чтобы меня выкинули, из-за ребятишек. — Это была правда — она и впрямь не притворялась, а читала. Ей нравился пингвиновский «Словарь цитат», где Оскар Уайлд сказал, что красивым быть лучше, чем добрым, но добрым — лучше, чем уродливым. Если прекрасный ангел и не прижмет ее к груди, то она хотя бы сможет делать вид, что это ее решение, ее выбор, ее воля.

— Я понимаю, — сказал он, хотя было вовсе не ясно, что именно он понимал, — или, скорее, готов был притвориться понимающим, учитывая, что он, видимо, не знал ничего за пределами Рая, который вовсе не место и в котором даже времени, и то нет.

— О’кей, — ответила она. — Идем.

Алкаши не вымолвили ни слова, пока Молли с ангелом шли мимо старой церкви Армии Спасения, но это, наверное, потому, что их остроумие притупил сидр. Святого Луки с его бухломобилем нигде не было видно, но, судя по рожам бродяг, его явление имело место совсем недавно. Конечно, до благостности наркош, получавших причастие у Святого Иоанна, им было далеко, но хотя бы они были не такие вредные, как с похмелья.

Пятеро дошколят резвились на ступеньках В&В, и две мамаши высунулись на лестницу, желая убедиться, что посетитель не явный педофил, но ни одна не отпустила комментария по поводу того, как это не похоже на Молли — водить компанию с ангелом. Просто смотрели на них глазами цвета воды, в которой вымыли посуду, — в таких глазах не может отражаться ничего, кроме угрюмого зимнего неба.