Нил Гейман - Сошедшие с небес

Ангела должным образом впечатлила опрятность комнатки Молли, хотя то была, в сущности, очень скромная победа над силами хаоса. Она просто передвинула платяной шкаф в угол, где вечно заводилась плесень, да прикрыла большое жирное пятно на паласе ковриком, спасенным ею из мусорной кучи. Кровать была застелена, ни один предмет одежды не висел на спинке стула. Серьезное отвращение внушали только шторы, но их она в прачечную не понесет, увольте. Ангел не обратил на них никакого внимания; как истинный посланец Добра, он пробежал глазами по стопкам книг, составленных — почти аккуратно — под окном, в ногах кровати и вокруг раковины.

— Взломщики никогда не берут книги, — пояснила она ему. — Смысла нет. И, пока ты не спросил, нет, я их не все читала Большую часть этих книг я нашла в коробках, которые люди оставляют рядом с мусорными контейнерами, когда те переполнятся, а я считаю, что лучше взять книгу, которую, может, никогда потом не прочитаешь, чем не взять и жалеть потом, когда почитать станет совсем нечего. А еще большие толстые книжки в мягких обложках чертовски эффективно загораживают от сквозняков.

Ангел повернулся и посмотрел на нее более внимательно, чем раньше. Молли с тревогой отметила, что летнее небо в его глазах стало меркнуть. Когда же, подумала она, у него наступит точка невозврата? И что с ним тогда будет? Придется ли ему бороться с собой, чтобы сохраниться хотя бы в человеческом виде? Может ли он вообще сохраниться в человеческом виде в качестве резервной позиции, или будет продолжать падать и дальше, пока не докатится до самого Ада и Люцифера?

Когда ангел опустился на кровать, ссутулившись, как анорексичка-Анни после долгого отказа от еды или Франсин после особенно бурной потасовки, Молли поняла, что ей предстоит хорошо потрудиться, но жаловаться было поздно. Она уже взвалила на себя этот груз.

Может, подумала она, это и есть лучший способ начать все заново — не стремиться отхватить что-нибудь новенькое для себя, а попытаться сделать что-то для другого. Может, в великой космической схеме вещей заложено, что сначала ты должна пройти небольшое моральное испытание и заработать себе очков, а уж потом тебе выпадет шанс повернуть свою жизнь в другую сторону. Если так, то сейчас от нее потребуется еще больше воображения и изобретательности, чем когда ей надо было щадить самолюбие Элвиса.

— Молиться ты, надеюсь, пробовал? — удрученно спросила Молли.

— Я пробовал, — ответил ангел, — но, кажется, разучился. — И он так посмотрел на нее своими чудными голубыми глазами, словно ожидал, что она погладит его по голове. Молли подавила в себе желание сесть рядом с ним. Плащ он снял, под ним обнаружился почти совсем не испорченный костюм, в котором он казался слишком хорош для такого окружения, так что Молли невыносима была мысль о том, как он сморщится и отодвинется, когда ее целлюлит придет в случайное соприкосновение с его бедром.

— Кажется, я и сама когда-то пробовала, — сказала она. — Давно уже. Мне не помогло, хоть я и была тогда девственницей, и припев из «Эбинизера Гуда» мне ни о чем тогда не говорил. Может, я недостаточно серьезно к этому относилась — но у тебя вроде с верой должен быть полный порядок. Полагаю, нет смысла спрашивать у тебя, какой из себя Бог. Он никакой, правда? Он просто есть.

— Это верно, — ответил ангел.

— Так и думала Ты, бля, понятия ни о чем не имеешь. Без неба ты тут как рыба без воды.

Оттого, что она глядела ему прямо в глаза, ей сразу стало заметно, как они потускнели, едва с ее губ сорвалось ругательство, и тут же ее пронзила страшная мысль о том, что если это на самом деле тест, то она его уже наполовину завалила, неважно, будет она еще сквернословить или нет. И еще ей стало тревожно. Здесь все-таки Земля, и время имеет значение. Ангел, наверное, не сможет долго противостоять действующим здесь силам изменения и распада, — и она сама, едва снизойдя заметить его присутствие в этом мире, немедленно стала пособницей времени, невольно помогая и поощряя его терпеливый натиск на божественную сущность пришельца Если она не часть решения его проблемы, то, по крайней мере, часть самой проблемы. Так что просто взять и умыть руки она не могла.

Едва это откровение завладело всем существом Молли, как она почувствовала, что отдала бы все на свете, лишь бы решение проблемы ангела оказалось простым. Любовь — это очень просто, но она уже поняла, что не стоит и пытаться. Ни секунды не сомневаясь в том, что если бы она смогла склонить ангела познать с ней хотя бы минутное наслаждение, то сделала бы это с истинной любовью, а не из одной только похоти, она, в отличие от него, знала — а он, даст Бог, никогда не узнает, — где лежат пределы реальности.

С Элвисом было легче. Элвис, с сывороткой или без, прожил свою жизнь. Ангел, да благословит Господь его душу, даже еще не начинал. Неважно, какую жизнь он вел во вневременном Раю, неважно, за что Бог счел нужным выбросить его оттуда, здесь ангел еще даже не начинал Молли считала, что надо сначала привыкнуть быть во времени, а уж потом приступать потихоньку к началу, а он здесь так недавно и совсем без помощи, так что, конечно, он даже не представляет, что за задача перед ним стоит — втянуть себя обратно.

— Что ж, — оказала она и слегка испугалась отчаяния в своем голосе, — есть еще несколько вещей, за которые не стоит браться. Полагаю, само собой разумеется, что «прозак» тут не поможет и что психоанализ по Фрейду ни к чему бы нас не привел, даже будь у нас время. Нам нужно средство эффективное, но без химии. — Она чуть было не сказала «и без ебли», но вовремя осеклась. Ей не хотелось развивать эту тему, еще больше затемняя синеву его и без того уже туманных глаз. И она поспешно добавила:

— Может, поможет, если ты честно скажешь мне, в отпущении каких именно грехов ты нуждаешься. — Но едва эти слова успели сорваться с ее губ, она поняла — не поможет.

— Я упал, — повторил ангел снова.

Сам по себе повтор не вызывал злости, ведь вложенный в эту фразу пафос продолжал свое постепенно преображение, которое еще не достигло разрывающего сердце финала.

Тут как раз и должен быть ключ, подумала Молли. Здесь, в этих словах, они как пароль, к которому ей предстояло найти правильный ответ.

— Глупая я, правда? — прошептала Молли. — Ты твердишь-твердишь мне, в чем дело, а я все мимо ушей пропускаю. Пристаю к тебе с вопросами, на которые нет ответа, вроде того, откуда ты свалился да почему, когда дело-то все в том, что ты продолжаешь падать, причем все быстрее и быстрее, падать во время, в пространство, в водоворот мироздания. Конечно, ты не знаешь, почему, ведь никаких «почему» в Раю нет. Все «почему», какие только есть в мире, находятся в Аду, так ведь? Все до единого.