Нил Гейман - Сошедшие с небес

Беннет протянул руки и пошире распахнул окно.

Из тумана вынырнул велосипедист, обгоняя белесые щупальца, которые тянулись к его колесам, но не успевали схватиться за них. Парнишка гнал, стоя на педалях, челка прилипла ко лбу, через плечо переброшен ремень коричневой кожаной сумки, полной историй и новостей, критических разборов, комиксов и цитат. Вот он сунул в сумку руку, вытащил оттуда свернутую в рулон газету и замахнулся для броска, не хуже подающего из Высшей Лиги. В тот момент, когда газета оторвалась от его руки и полетела, вращаясь в молочно-белом воздухе, он заметил Беннета и улыбнулся.

— Здрась, мистр Дифринг! — выкрикнул мальчик, обыкновенный мальчик, похожий на героя сериала «Просто Деннис», и молчаливая, окутанная туманом улица неестественным эхо отозвалась на его голос.

В Форест Плейнз было полно мальчиков вроде этого: все светловолосые, все как один в заплатанной джинсе и клетчатых рубашках. Однако у многих из них не было имен, по крайней мере, таких, какие знал бы Беннет. Вообще это были обычные мальчики, из тех, которые хихикают и таинственно перешептываются у вас за спиной, когда вы покупаете что-нибудь — что угодно — в аптеке; из тех, для кого любая постройка — только повод вскарабкаться повыше; из тех, кто подпирает летом углы улиц, впитывая жизнь, звуки и энергию; из тех, кто носит тайные имена… к примеру, «Эйс» или «Скагз».

Не далее чем позавчера он слышал разговор двоих таких в аптеке: один окликнул другого — «Эй, Скагз, зацени!» — и протянул тому книжку комиксов, горделиво блестя глазами, словно он лично был в ответе и за саму книгу, и за рассказ, и за иллюстрации. И тогда второй, словно повинуясь чувству долга, приблизился к товарищу и, просмотрев пару предложенных его вниманию страниц, также покорно воскликнул: «Вау!» И повторил: «Вау! Неато!»

Беннету захотелось вмешаться, прервать изыскания парнишек и спросить: «Что за имя надо иметь, чтобы получить кличку Скагз?» Но он знал, что все будет напрасно. Ну, ответят ему, что парня зовут Чарльз или Джеймс — что вполне объясняло бы Чака или Джима, — а фамилия окажется Дэниелз или Хендерсон, все равно ничего не понятно. Тогда он спросит: «Ну а почему Скагз?», а мальчишки, переглянувшись, пожмут плечами, сунут книжку комиксов обратно на стойку и, хихикая, выскочат на улицу.

Беннет вдруг ощутил, что и ему хотелось бы вот так гнать сейчас на верном «Швинне» по безлюдной утренней улице, один на один с надвигающимся туманом, и чтобы старый кожаный «Грит» оттягивал плечо, и челка липла ко лбу, и вокруг были образы, запахи и звуки жизни, еще новой… еще полной возможностей. Ему вдруг тоже захотелось иметь тайное имя… совершенно бессмысленное, такое, чтобы, услышав его, взрослые хмурили брови и неодобрительно качали головами, а он с хохотом убегал бы от них навстречу жизни, которая ждала его впереди.

Он задумался о том, какое тайное имя может быть у парнишки на улице, и даже почти решился спросить. Но передумал. Хватит с него того, что он знает, как его зовут по-настоящему: Уилл Серф.

Беннет помахал ему в ответ.

— Привет, Уилл. Похоже, сегодня пасмурно, — крикнул он, а в это время газетный рулон врезался в дверь-ширму под его окном, прогремев в тумане, как пистолетный выстрел.

— Туман, — отозвался парнишка, серьезно нахмурив лоб.

Туман. Как много воспоминаний вызывает это слово, произнесенное голосом человека, чей разум еще так восприимчив к вещам, которые не легко объяснить метеорологическим прогнозом в утренней программе новостей.

Мальчик остановил велосипед, не вылезая из седла, уперся ногой в бордюр и взмахнул рукой в ту сторону, откуда только что приехал.

— Он идет оттуда, густой, приближается быстро, — сказал он, ну прямо вылитый светловолосый Поль Ревир, большим пальцем через плечо указующий приближение британской армии. Секунду-другую Беннет глядел в ту сторону, ощущая, как от мрачных предчувствий пополам с любопытством сосет под ложечкой.

— Со стороны свалки, — добавил Уилл Серф. — Холодный такой, — почти закончил он. — И сырой. — Тут мальчик потер ладони, словно в подтверждение сказанного.

Беннет рассеянно кивнул и посмотрел в дальний конец улицы.

Призрачные пальцы уже сгустились вокруг штакетника, крепко вцепились в ручки гаража, переплелись с решетчатыми перилами лестницы, туман выставил часовых у стволов деревьев и водосточных труб, осел на мокрых от росы игрушках, брошенных или забытых на газоне, который устилала прошлогодняя листва.

— Надо ехать, — с ноткой проницательного сожаления в голосе сказал Уилл Серф.

— Мне тоже пора идти, — отозвался Беннет. — Смотри, будь осторожен.

Мальчик уже склонил голову, запустил руку в свой объемистый мешок с вестями и новостями, его ноги вовсю крутили педали, велосипедные шины шшшипели по асфальту.

— Буду, — донесся его ответ, когда новый газетный снаряд уже рассекал туман, пальцы которого тыкались в него, ощупывая на лету. — И вы тоже, — бросил он через плечо.

И тут же, словно по волшебству, Уилл Серф исчез в белой стене тумана, выросшей перед домом Джека и Дженни Коппертон. Белизна приняла его — с жадностью, мелькнуло у Беннета в голове… он тут же пожалел, что не нашел другого слова, — и потянулась к «Доджу» Одри Чермолы, лизнула наклейку «Иисус спасает» на заднем бампере, после чего окружила бочку с дождевой водой возле ее гаража, влезла по водосточной трубе и перевалила через приземистую крышу на задний двор.

Беннет потянул на себя ставни и закрыл окно.

Видимость снаружи стремительно ухудшалась.

Линии электропередачи с их молчаливым пернатым населением исчезли. Даже столбы стали какими-то неотчетливыми, словно превратились в намеки на самих себя… торопливо брошенные художником в тех местах, где они могли бы быть. Чайки, эти пернатые «Ангелы Ада», тоже скрылись. Придвинувшись лицом к стеклу, он поднял голову и посмотрел вверх, не кружат ли они по млечным путям воздушных течений, но небо казалось пустынным.

Пустынным и белым.

Пока он смотрел, молочный вихрь той самой белизны ударил мягкой лапой в его окно, так что он вздрогнул и испуганно отпрянул… туман словно почувствовал, что за ним наблюдают, как акула в какой-то момент вдруг замечает клетку с оператором и его снабженной мощной оптикой камерой для подводных съемок. Потом туман отодвинулся от окна и, неуклюже поднимаясь все выше, перекинулся через дом… и исчез из вида. Беннет еще вытянул шею, пытаясь разглядеть, куда он подевался… и чем занят сейчас.

Он уже хотел было бежать в гостевую спальню, где Шелли обычно держала окно раскрытым нараспашку, для проветривания…

Но тут властно напомнил о своей нужде мочевой пузырь. Беннет отвернулся от окна и зашлепал в ванную.