Кристина Риччио - Начать всё сначала

Все это кажется каким-то нереальным. Она говорит о моих младших кузенах, все еще учащихся в средней школе. Она говорит мне, как волновалась, потому что я ничего не выставляла на Facebook и не отвечала днями на почту. Я рассказываю ей о Риме. Она поражена и хочет услышать больше деталей. Разговаривать с ней так легко и привычно. Когда мы кладем трубки час спустя, мои глаза остекленели. Мы стояли на такой зыбкой почве последние пару лет. Я потеряла желание делиться с ней чем-то, помимо поверхностных деталей моей жизни. Я люблю маму, но я испытывала необходимость отойти в сторону во время обучения в медицинском колледже и так и не сделала шаг вперед.

Я работаю над постом о Риме, когда на кухню заходит Пайлот. Я смотрю на время: 23:30. Он выжидающе смотрит на меня. Я вытаскиваю старые белые наушники от iPod из ушей, и они падают на стол.

– Привет!

– Привет, мы можем поговорить? Ты голодная? По шаурме? – быстро перечисляет он. Его лицо светится после последних слов. Он переступает с ноги на ногу. Я изумленно закрываю свой ноутбук.

– Пишешь? – спрашивает он.

Чрезвычайно осторожно, я горизонтально поднимаюсь со стула и встаю.

– Ага, я решила, что напишу что-то в свой блог. Я ленилась.

Он осуждающе щелкает языком.

– Ты не можешь заставлять читателей Французского Арбуза ждать, Шейн.

Я беру сумочку и куртку, ухмыляясь при упоминании моего блога.

– Итак, шаурма?

– Расслабься, Шейн, мы купим твою драгоценную шаурму.

Я смеюсь и выхожу вслед за ним за дверь.

В это время в Кенсингтоне уже закрыто почти все, поэтому кажется, словно весь тротуар лишь для нас двоих, когда мы бредем по узкой улице с красивыми белыми зданиями. Я нетерпеливо жду, когда Пайлот заговорит о том, о чем хотел поговорить. После четырех минут тишины я слегка толкаю его локтем.

– О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю я.

Он пробегает рукой по волосам, засовывает руки в карманы, вздыхает, словно собирается заговорить, не говорит и снова пробегает рукой по волосам.

– Таинственно, – дразню я.

Он нервно смеется, но мы продолжаем идти молча. Мы с Лондоном ждем, затаив дыхание еще 180 секунд.

Вдруг внезапно у него вырывается.

– Я это сделаю.

Я искоса гляжу на него.

– Сделаешь что? – осторожно спрашиваю я.

– Я порвусэми.

– Ты собираешься?.. – он смешал все слова, но основное я поняла.

В действительности он может этого не сделать. Не давай надежде воспарить.

Давайте будем реалистами, мою надежду нельзя остановить. Она пульсирует во мне, словно поток адреналина. Она бежит, и прыгает, и кружится на улице. Мне удается сохранить нейтральное выражение лица.

– Я разорву отношения с Эми, – говорит он яснее.

Я коротко вздыхаю.

– Неужели?

– Да.

Мы дошли до перекрестка. Зажигается знак для пешеходов, мы проходим налево и продолжаем идти вперед.

– Ты уверен? – тихо спрашиваю я.

Он кивает.

– В твоей речи в стиле Келли Кларксон была доля правды.

Я жую губу.

Он медленно выдыхает.

– Все поменялось между мной и Эми, когда я вернулся из Лондона. Она беспокоилась из-за моих отношений с тобой, пока я был здесь. И типа я испытывал вину из-за этого, потому что она была права.

А вернувшись в Нью-Йорк, я изо всех сил старался всё наладить. Я пообещал себе, что больше не позволю подобному произойти со мной… но в каком-то смысле ущерб уже был нанесен. Она типа изучала каждую женщину, с которой я общался.

Через какое-то время она перестала озвучивать вслух свои тревоги, но я ловлю ее на том же по сей день. То есть не по сей день, но в 2017-м. И я не могу винить ее за это. Я просто прохожу этот цикл вины, потому что у нее всегда будет право ощущать паранойю… из-за моих чувств к тебе.

Я всегда представляю образ из «Принцессы на горошине». Как одно зерно недоверия, которое я посеял годы назад, глубоко закопано под временем, что мы провели вместе, всеми этими воспоминаниями, но мы все еще чувствуем его. – Он делает паузу, пока мы переходим в следущий квартал.

Пайлот пожимает плечами, и в его голос проникают эмоции.

– Думаю, может лучше всего для нас с Эми отпустить друг друга.

Я моргаю, глядя на землю, и грусть заполняет грудь.

– Мне жаль, Пайлот. Не знаю, что сказать.

– Не надо, – вздыхает он. – Я так долго и очень сильно старался поступить так, как считал правильным, а оказывается, что правильным могло быть неправильное… Трудно это принять. И мне столько раз до этого приходило в голову… Конфронтация – это чертовски сложно.

Я молчу. Чуть дальше впереди появляется «Бейрут Экспресс».

– Я сделаю это завтра, – осторожно добавляет Пайлот.

Я сглатываю, позволяя себе осознать сказанное, когда мы подходим к ресторану.

Несколько минут спустя мы стоим прямо перед дверью, и я открываю рот, чтобы снова заговорить:

– Я пошлю Мелвину заранее письмо о расставании, просто на всякий случай, хотя мы технически еще не встретились.

У Пайлота вырывается смех.

Я легонько толкаю его.

– Заедим шаурмой наши проблемы?

Я лечу на крыльях надежды и шаурмы, пока мы бредем назад в Карлстон.

– Итак, Пайз, пока мы здесь, каков план по началу твоей музыкальной карьеры? Мы можем выставить тебя на YouTube? Я определенно продвигаю идею с кавером на «Wrecking Ball».

Он ухмыляется и качает головой – автоматический ответ скромного, классного парня.

– Просто я хочу спеть «Wrecking Ball» и заявить, что мы первыми написали ее. Только раз!

Он смеется:

– Ты ведешь себя нелепо.

– Это отличная идея! У меня есть фотоаппарат! Почему бы нет?

– У тебя есть камера? – с любопытством уточняет он.

– Э, ну у моего Casio есть функция видео. Я сама думала о том, чтобы создать YouTube-канал о писательстве и всяком таком много раз где-то в 2010–2011 гг.

– French Watermelon Nineteen: Youtube-канал?

– Ну естественно.

– Как насчет French Writer-melon?

– Это не имеет никакого смысла, – мелодраматично отвечаю я.

– Как это, не имеет смысла? – протестует он.

– Интернету я известна как French Watermelon. Мне не хочется пятнать доброе имя French Water-melon Nineteen.

Он улыбается мне. Его глаза светятся.

– Нелепо.

– Ты говоришь «нелепо», а я говорю «в ладах с техникой». О вкусах не спорят.

Мы переходим еще один перекресток.

– В какую страну отправимся в следующий раз?

– Я уверена, что завтра Бейб отведет меня в сторону и убедит отправиться в Париж с тобой и с той занозой-в-заднице Чэдом.

– Боже, как я могла забыть о Чэде? Ты снова хочешь в Париж?

– Хочу ли я снова в Париж? – насмешливо говорю я. – А медведь какает в лесу?

Он фыркает.

Я не могу завтракать. Я слишком возбуждена, думая о Пайлоте и Эми, мой желудок сводит. Сделает ли он это? Я сажусь на пол и делаю упражнения из йоги, прежде чем отправиться на занятия. Бейб спрашивает, может ли она ко мне присоединиться. Я рада шансу отвлечься и молча показываю ей, что делать. Она хихикает, пока мы обе пытаемся принять нужные позы в джинсах. Сэйра фыркает, когда просыпается и видит нас в позе «собака мордой вниз». Когда я закидываю рюкзак на плечо и собираюсь выходить, Бейб спрашивает, хочу ли я пообедать вместе. Я захожу на почту по пути на занятия и отправляю письмо ничего не подозревающему прошлому Мелвину.