Олег Батухтин - День, когда умерли все львы

Я уже перешагивал порог стариковской комнаты, когда Мансур резко остановился и посмотрел на деда Игната, усиленно о чем-то раздумывая. Лицо Мансура всегда оставалось зеркалом его души. По моему другу всегда было видно, когда он пытается самостоятельно прийти к какому-либо выводу. Для Мансура это крайне сложная задача, поэтому на его лице застывает маска абсолютной сосредоточенности и душевных мук. К слову сказать, с таким же выражением на физиономии он опорожняет свой кишечник. Поверьте, я знаю, о чём говорю, так как однажды, к своему сожалению, стал свидетелем акта дефекации своего друга.

Я переглянулся с Васей Муравкиным. Пастух недоуменно пожал плечами. Я попытался подтолкнуть друга к выходу, но он только отмахнулся от меня. Мансур завершил свои раздумья и его глаза загорелись огнем озарения и понимания.

– Сейчас, – бодро сказал Мансур, и уверенно зашагал к мирно сидящему деду Игнату.

Что случилось дальше, заставило меня усомниться в реальности происходящего. Наклонившись к покойнику Мансур хорошенько дернул его за воротник старого пиджака. Хлипкое равновесие мертвого едока нарушилось, и дед Игнат с грохотом повалился на пол, увлекая за собой тарелку с супом. Оловянная посудина со звоном покатилась по полу, разбрызгивая капли супа по пыльным доскам. Мансур присел на корточки, перевернул покойника лицом на пол и принялся с остервенением сдирать с бедолаги штаны. Мне показалось, что Мансур сошел с ума, получив передозировку токсичных испарений. Старая материя не выдержала и с треском разошлась по швам, открывая нашему взору огромные желтоватые стариковские трусы, покрытые застарелыми пятнами дерьма. После секундного раздумья Мансур уверенно сорвал с трупа стариковское исподние.

– Ты что творишь, ебнутый? – крикнул Вася Муравкин. Его глаза напоминали две огромных тарелки. ещё бы, даже мне подобное поведение друга казалось неприемлемым.

– Хочу посмотреть на его жопу, – покряхтывая, ответил Мансур.

Наконец мой друг одержал уверенную победу в неравной борьбе со стариковским портками, полностью заголив стариковский зад. Мансур с ликованием победителя поднялся над трупом и упер руки в бока.

– Смотрите, – сказал Мансур, указывая пальцем на старые морщинистые ягодицы, которые с немым укором белели в комнатном полумраке.

Мы нагнулись над покойником, и всё сразу поняли. На голой стариковской жопе отчетливо виднелись два старых больших шрама. Каждый из них начинался от ягодицы, а заканчивался где-то на пояснице. Я посмотрел на Васю Муравкина, он потрясенно кивнул. Значит это правда. Дед Игнат действительно был одним из сиамских близнецов и когда-то давно у него был брат, растущий из его жопы. Я однажды читал, что сращивание близнецов подобным унизительным образом называется илиопагией.

Я пытался осознать полученную информацию и сопоставить её с обрывками воспоминаний, оставшихся после токсикологического отупения. Немного поломав над этим голову, я решил оставить размышления на эту тему на более позднее время. На данный момент шквал получаемой информации мешал мне сосредоточится.

Когда мы вышли из дома никому и в голову не пришло, что дед Игнат, будучи живым, навряд ли бы обрадовался узнав, что после смерти его бросят на грязном полу с голой задницей, залитой супом. Но мы об этом не думали, потому что впереди нас ждало множество мертвых львов.

Я посмотрел на свои старые наручные часы «Электроника». Бледные цифры показывали всего лишь половину двенадцатого, а у меня было впечатление, что я живу в этом дне уже больше недели.

Глава 5. Бог из машины

Согласно «списку смертников» следующей точкой нашего маршрута значилась обитель бравого тракториста с ласковым именем Фима. Этот достойный житель Нижнего Басрака заслужил всеобщее уважение благодаря тому, что единолично владел трактором Т-28 1956-го года выпуска. Я не могу дать логического объяснения тому факту, что этот сельскохозяйственный агрегат всё ещё находился на ходу, так как выглядел он как груда металлолома на кривых колесах. При пристальном осмотре этого безобразия даже нельзя было понять, какого цвета оно было на выходе с завода. Стоит отметить, что не смотря на свой непрезентабельный вид, ржавый трактор навсегда поселился в сердцах жителей Нижнего Басрака. Наравне с выдающимися и известными сельчанами, бездушная машина оставила глубокий след в истории нашего поселения.

Ржавеющий Т-28 достался трактористу в наследство от ныне покойного отца. Во время «перестройки» предприимчивому Фиминому папаше удалось экспроприировать трактор у переживающего не самые лучшие времена Басракского колхоза. И теперь, за символическую плату в две бутылки водки, услужливый Фима всегда был готов вспахать огород любому односельчанину. Но столь дешевые тарифы не спасли тракториста от банальной человеческой зависти. Каждый житель села при любом удобном случае напоминал о незаконном присвоении трактора, но всякое обличительное высказывание сопровождалось обиженным взглядом, который как бы говорил: «Только я достоин обладания этой техникой! Почему мой отец первым не додумался украсть трактор?». Поэтому туберкулез, которым страдал несчастный Фима, не вызывал ни у кого должного сострадания. Все только и ждали, когда тракторист зачахнет окончательно, чтобы без шума и пыли угнать желанный трактор. Благодаря всеобщему чувству несправедливости, старая машина стала химерой для подавляющего большинства басрачан.

Старый трактор оставался не только стабильным источником дохода для своего владельца, но и являлся предметом определенной гордости сельчан. Древняя развалюха на несколько минут появилась на экранах телевизоров всей республики. Три года назад в Нижний Басрак приезжала съемочная группа передачи «Сельская жизнь», транслируемой на канале «Башкирское спутниковое телевидение». Журналисты готовили репортаж о разрухе в агропромышленном комплексе, повсеместно творившейся на постсоветском пространстве. Самой удачной иллюстрацией сельскохозяйственного упадка стал Фимин трактор, который заслуженно приняли за бесхозный хлам.

Оператор съемочной группы обладал своеобразным чувством юмора и тягой к озорству. Выполнив задание редакции он снял на фоне трактора несколько порнографических роликов с самим собой в главной роли и с участием Оксанки – девки легкого поведения из нашего села. Начинающей актрисе полагалось пятьсот рублей в качестве вознаграждения. За эти, по меркам села, огромные деньги, Оксана показала бесстрастному объективу камеры все аспекты простой деревенской ебли. В свою очередь, охочий до молодых баб работник телевидения открыл своей партнерше различные виды нетрадиционного секса. Подруги Оксанки густо краснели, слушая рассказы односельчанки о прелестях анального, орального секса, и загадочного массажа простаты с помощью самого крупного огурца.