Алексей Морозов - Золото Холокоста

Веттинг закончил школу первым учеником, Уздет – последним, да и то только потому, что его отец поменял все изношенные трубы в учебном заведении на новые за свой счёт. Рихард с блеском поступил в Мюнхенский университет на экономический факультет. Отец Уздета поставил тёплый унитаз, отделал ванную комнату новым кафелем и установил модный в те времена душ Шарко, чтобы герр Отто мог сгонять жир под упругими струями у себя дома. Только после этого промышленник зачислил Эрнста в школу пилотов за счёт завода, выписал бесплатно форму и выбил для него из Военного ведомства стипендию в 40 марок в месяц. Так началась карьера будущего Главного лётчика Германии. Всё это произошло в начале лета, а 1 августа 1914 года началась Первая мировая война.

Кто же спланировал налёт, кто воспользовался его результатами? Куда подевались золотые монеты? Куда исчезли уцелевшие диверсанты? Задавая эти вопросы, следователи прекрасно понимали, что Берия вряд ли сразу ответит им правду. Одного коварства и хитрости было явно недостаточно для организации и проведения подобной операции. Без помощи из-за рубежа было не обойтись. Однако эти данные фигурант сдавать не хотел и молчал, как рыба. Был применён так называемый конвейер, когда человек допрашивается несколько суток подряд без перерыва сменявшимися каждые три часа следователями. Ситуация не изменилась. Добавили физическое воздействие. Появились первые результаты. Ещё поднажали и… прикоснулись к одной из мировых тайн ХХ века, а именно – к тайне образования государства Израиль. Следы вывели их на помощника британского военного атташе при посольстве Великобритании в Москве Моше Дайна. Этот человек всю жизнь вёл двойную, а то и тройную игру и всегда выигрывал. Родился он в Палестине, которая в ту пору составляла Британскую мандатную территорию, в семье репатриантов-евреев, выходцев из России. Будучи физически очень сильным, Михаил Дайнов (это его настоящая фамилия) избрал карьеру военного. Закончив офицерский колледж в Англии, был послан совершенствовать образование на курсы в Академию Генштаба в Москву (учитывая знание русского языка), где в ту пору учился сплошной интернационал: немцы, французы, англичане, арабы, поляки и т. д. Все они скоро стали применять полученные знания друг против друга. В конце мая 1940 года, будучи командиром роты командос, Дайн держал оборону, отбивая немецкие атаки под Дюнкерком во Франции, пока блокированные англо-французские войска эвакуировались на другой берег Ла-Манша. Однако в последний день блокады, а именно 6 июня, пуля немецкого снайпера попала Моше в глаз и, проскочив по извилистой траектории, вышла из шеи. Не причинив особого вреда, она странным образом сказалась на его потенции. И с этих пор ранее скромный офицер стал сексуальным маньяком, за что позднее получил кличку «одноглазый бык Иудеи». Была и вторая кличка – Адмирал (намек на одноглазого английского адмирала Нельсона), но ее Дайн не любил и очень обижался, когда его так называли, в отличие от первого прозвища. После нападения немцев на Советский Союз англичане стали набирать в свою военную миссию в Москве боевых офицеров, желательно знающих русский язык. Дайн подошёл идеально, и осенью 1941 года он опять появился в Москве, где раскрыл себя с совершенно неожиданной стороны. НКВД, и ранее не оставлявший его без внимания, повторил заход, подставив ему на одном из приёмов известную артистку театра оперетты Веру Днепрову. Результат превзошёл все ожидания. Через три дня наконец выпущенная из номера гостиницы «Москва», где временно квартировал Дайн, актриса сначала отправилась к врачу, который сделал ей небольшую операцию, а именно зашил треснувшую прямую кишку, а затем, ворвавшись на Лубянку к своему куратору, майору Ковалевскому, бросила в него чернильницу и попала (!). Не отличаясь строгим нравом, Днепрова тем не менее орала, что такого развратника не видывал свет и она «советует майору самому подставить зад под этого одноглазого, чтобы личным примером доказать преданность партии, а её увольте». Поняв, что рыбка попалась и еле успокоив разъярённую женщину, Ковалевский, несмотря на фингал под глазом и залитую чернилами форму, сразу составил победный рапорт на имя комиссара Государственной безопасности Берии Л.П., где среди прочего испросил согласия на начало активных мероприятий по вербовке помощника британского военного атташе Моше Дайна. Разрешение было получено.

Забегая вперед, автор замечает, что, уже будучи министром обороны Израиля, Моше Дайн продолжал свои сексуальные подвиги. Сотни женщин прошли через постель министра, причём это делалось зачастую открыто, на глазах их мужей-военных. Никто в армии не мог ослушаться «одноглазого быка Иудеи». Множество семей потом распалось. Лишь в последнее время израильские женщины стали подавать жалобы на сексуальные насилия со стороны своих начальников. Это произошло на волне общего мирового феминизма. Многие мужчины поплатились своими должностями. От полицейских до президента (!). Сексуальные скандалы потрясли израильское общество. Но это произошло совсем недавно.

Тем временем в связи с тяжёлым положением на фронтах и мобилизацией почти всех сотрудников НКВД в действующую армию вербовка шла ни шатко, ни валко. Дайн прекрасно понимал, что он на крючке, однако, веря в свою звезду, продолжал использовать подставляемых ему женщин по прямому назначению, затеяв свою хитрую игру с Лубянкой. Ситуация обострилась лишь в 1944 году, когда стал ясен масштаб злодеяний немцев против еврейской нации и в головах руководителей многих стран снова возник «еврейский вопрос». Появилась возможность организации компактного проживания евреев, образования их автономии. Сталин вспомнил о предложении Гитлера сделать Крым резервацией для евреев. Отвергнув в 1939 году это предложение, «вождь всех народов» оставил его в своём резерве. Хитрые американцы также заговорили о «Калифорнии в Крыму». Неожиданно англичане пообещали «Джойнту» создать в Палестине «национальный очаг» для еврейского народа. В создавшейся ситуации значение фигуры Моше Дайна как национального кадра для «очага» возросло до глобальных масштабов, и Берия, с интересом читавший о постельных подвигах одноглазого, взялся сам провести операцию. Автор неоднократно встречался с Верой Митрофановной Днепровой, которая сразу же после успешной вербовки Дайна отсидела в Гулаге 15 лет (с глаз долой, из сердца вон). Ковалевский последовал туда несколько позже, после образования государства Израиль в 1948 году. Хорошо ещё, что их не расстреляли, как нежелательных свидетелей.

Вернувшись из лагерей, реабилитированные, эти изломанные люди поженились (вот судьба!) и тихо проживали в однокомнатной квартире в районе метро «Белорусская» в Москве. Без их свидетельств многое до сих пор оставалось бы тайной в истории с золотом Холокоста.