Виктория Фельдман - Эмигрантский синдром

– Откуда ты об этом знаешь? – спросила жена.

– Меня вчера вызывали в первый отдел и предупредили, что если он не вернется, они заберут у меня партбилет. А это значит, что я потеряю место работы.

– Боже, – испуганно заплакала Соня, – как же мы будем жить?

– Еще неизвестно, как дело повернется, но нужно готовиться к худшему. Постарайся пока никому ничего не говорить. Ничего лишнего в дом не покупать. Экономить деньги и при этом меньше болтать по телефону. Его могут прослушивать.

И он отправился на работу.

Спустя три месяца папу вызвал начальник пароходства.

– Послушай Леонид. Мы с тобой работаем уже 20 лет. Я всегда был очень доволен твоей работой, но наступило сложное время. Из-за этой политики нам было «сверху» указано тебя уволить. Я не знаю, кого мне взять на твое место. Но не выполнить приказ я тоже не могу. Иначе уволят меня. Даю тебе срока 6 месяцев. За это время ты должен уладить все свои и наши дела, и спокойно подать заявление на увольнение. Если ты этого не сделаешь, мне приказано уволить тебя с записью «Диссидент» в трудовой книжке, а я этого не хочу.

Вечером папа, закрыв предварительно все окна и двери, позвонил в Америку сыну. Много говорить обо всем он не мог. Но сын его понял и через месяц он получил тем же путем, через школьного друга сына приглашение в гости.

За шесть месяцев папа оформил въездную визу в гости, продал все, что было в доме. Уволился, вышел из партии. Квартира, в которой он жил, тоже была ведомственная, поэтому после его увольнения он автоматически ее лишался. Перед отъездом папа позвал в гости своих двоюродных братьев. Они приехали из разных городов. Все люди уважаемые, примерно одного возраста.

Один из Львова, один из Ростова, один из Одессы. Все они были главными инженерами разных заводов. Но узнав обо всем, что случилось с Леонидом, они стали задумываться. Ведь с ними тоже может такое же произойти. У каждого из них были дети.

Полететь в Америку можно было только через Москву, поэтому папа решил сделать это в мае. Погода стояла теплая и приятная. Окна домов были открыты настежь. Братья сидели за обеденным столом, на котором даже не было скатерти. Квартира была пустой. На столе стояли только стаканы для напитков и несколько бутылок шампанского. Старший из братьев сказал:

– Дорогой Леонид, ты прекрасный человек, и мы все тебя очень любим, но так получилось. Мы не очень готовы к подобным событиям, но если бы у нас произошло подобное, мы поступили бы так же. Все молча выпили. Один из братьев тихо стал рассказывать, что происходит в мире. Как по радио «Свобода» все громче выступают разные государства в поддержку советских евреев. Одно из главных государств – это Израиль.

В аэропорт приехали провожающие родственники с детьми. Для тех, кто улетал в Америку, даже через Москву, был отдельный контрольный пункт. Особенная проверка, особенный зал регистрации.

Он улетел. А потом, как и я попросил убежище. По приезде он устроился на работу и еще 10 лет проработал в разных портах Америки. С тех пор он никогда не был на Украине.

В этом году ему исполняется 92. Он полон сил и оптимизма. Моя мать Соня тоже пытается еще быть молодой, правда у нее это уже плохо получается. Через несколько лет после него все его братья попали в похожую ситуацию. С 1970 года они все в Америке. Каждый нашел свое место в этой гостеприимной стране. Иногда они звонят на бывшую Родину, но все их друзья и сослуживцы давно умерли, и память стерла все плохое.

В большом ритуальном зале синагоги немецкого города Майнца, шла служба. Был обычный шаббат или встреча субботы, которая приходит в пятницу.

В первом ряду зала сидели только глубоко религиозные мужчины, молящиеся вместе с раввином.

Среди них был и Петр. Он был сосредоточен, готовился читать молитву из книги «Врата Завета». На голове его была «КИПА». Это традиционная черная шапочка, приколотая к волосам. Без нее еврейский мужчина не может присутствовать на богослужении. Никто не заставлял Петра находиться здесь. Он приходил сюда по своему желанию. А скорее всего, по возникшим у него религиозным чувствам.

Все, что происходило в городской синагоге, было ему по душе. Он с удовольствием посещал все богослужения, учил на память молитвы. Находясь дома, или в отъезде он продолжал соблюдать запреты. Все глубже изучал историю еврейского народа и литературу по этому вопросу.

Получилось так, что, переехав в Германию на постоянное место жительства, он наконец, почувствовал себя свободным человеком и перестал всего бояться. Он познал свои корни, еврея с глубокими традициями. Совсем недавно, уже находясь в Германии, он совершенно случайно узнал, что его прадед еще до войны был раввином синагоги в городе Одессе и погиб в концлагере. Правда, по понятным соображениям, все это скрывали от него родственник.

«Жил на свете маленький зайчик и всего боялся. Боялся ветра, который своими порывами гнал осенние листья, боялся дождя, боялся темноты» – такую сказку всегда на ночь рассказывала Пете мама. Он слушал и тихо засыпал. Позже, когда он подрос, то часто задумывался над ее скрытым смыслом.

Петя был тихим и очень послушным ребенком. В доме, где прошло его детство, не разрешалось шуметь, бегать кричать, петь. Его взрослые дяди и тети часто разговаривали шепотом, чтобы, не дай бог, соседи не услышали, хотя стены в доме были очень толстые. А вечерами, когда с работы возвращался дед, вся жизнь в доме замирала.

По выходным вся семья собиралась за обеденным столом. Бабушка и домработница Настя накрывали на стол. Во главе стола сидел дед. Его грозное лицо, практически, никогда не трогала улыбка. О чем он думал? Все ждали его разрешения приступить к еде. Вообще, в семье царил настоящий домострой. Каждый год, начиная с июня, вся семья выезжала за город, на дачу. Дача была большая, со всех сторон огороженная высоким забором. В середине участка стоял огромный двухэтажный дом с камином и туалетами на каждом этаже, что по тем временам считалось роскошью. Рядом с дачей была река, где купались дачники в жаркое время года. Вокруг дачи рос хвойный лес. Дети собирали грибы, ягоды, шишки. Всем четверым детям было выделено по комнате. У главы семьи тоже была своя комната – кабинет. На даче была даже комната для прислуги.

Когда Петя пошел в пятый класс, то совершенно случайно узнал, что его мать родилась перед самой войной на теплой и благодатной Украине. В самом начале войны, при первых налетах немецкой авиации, его годовалую мать Рахиль вместе со всеми остальными родственниками эвакуировали в Сибирь. В то время ее родной город заняли немцы. Они бесчинствовали, вылавливая евреев, жгли их дома, расстреливали людей на улицах. Цветущий город, где родилась Рахиль, превратился в руины.