Василий Седугин - Юрий Долгорукий

Только через неделю уехал он из Кучкова.

В Суздали его ждало неприятное известие: с населения, жившего вокруг озера Лача, новгородцы собирают полюдье. Это были исконно ростовские земли, правда, расположены они были на самой окраине владений. Надо было принимать срочные меры. В Новгороде правил брат Юрия, Мстислав, но кто-то из воевод, пользуясь дальностью расстояний, действовал без его ведома, по своей воле и хотению.

– Урок надо новгородцам преподнести должный, – солидно говорил Георгий Симонович. – Только мало того, чтобы выгнать их с наших владений. Следует сделать так, чтобы туда новгородцы больше не совались. А для этого тебе, князь, надо самому посмотреть все на месте и принять ответственные меры. Заодно соберешь полюдье с подвластного населения.

Полюдье было старинным, упрощенным способом сбора дани, применявшимся при первых князьях Древней Руси. Князья с дружиной осенней порой отправлялись из Киева и до весны объезжали все подвластные племена, которые сдавали положенные количества хлеба, меда, воска, пушнины и других товаров. Князь и дружина за это время пили и ели за счет населения.

Так продолжалось вплоть до гибели князя Игоря, которого древляне разорвали, привязав к двум березам. Его жена, княгиня Ольга, заменила полюдье регулярным обложением. Страна была поделена на округа, которые назывались погостами; в эти погосты подданные сами свозили положенную дань. Так было и в Ростово-Суздальской земле. Однако в отдаленных районах, где селений было мало и они располагались далеко друг от друга, сохранялось полюдье. Его собирали посланные князьями отряды.

В середине июня Юрий с двумя десятками дружинников отправился на север. Сначала ехали смешанными лесами, затем все чаще стали попадаться сосновые боры, а после Волги сплошными массивами пошло краснолесье. Юрий жаловался Ивану:

– Нет, никак не могу привыкнуть к здешним краям. Куда ни глянь – эти бескрайние леса! Постоянно чувствую, будто я сдавлен со всех сторон, словно меня окружают какие-то враждебные силы, они подстерегают, выслеживают меня и вот-вот нападут и уничтожат. Тоскую по нашим степям! В степи такой простор! Такое раздолье! Даже во сне часто снится: сажусь на коня и скачу по беспредельному полю, а вокруг меня солнечное сияние!

– Детство наше прошло в степях, родина наша там, вот и тоскуем. Ты думаешь, мне здесь сладко? Приделал бы крылья и улетел в Переяславль!

– Да и не сравниться здешней земле с Киевским княжеством. Там столько городов! А здесь что, от силы с десяток насчитаешь. Да и какие это города! Огороженное частоколом скопление деревянных домов…

– А вот частокол мне нравится.

– Это чем же?

– Значит, нет опасных врагов вроде половцев, поляков или венгров. Живи себе спокойно! Не бойся ни за отца с матерью, ни за жену свою, ни за детей…

– У тебя и жены-то нет! – улыбнулся Юрий.

– Это дело наживное! Но вот что я тебе скажу, – вдруг серьезно стал говорить Иван. – Помню, семь лет назад ехали мы с тобой в Суздаль. Тоже через Кучково. Полупустынная местность! Редкие селения попадались на пути. А на днях тем же путем возвращались из Киева. Мать моя! Чуть проехал – починок, люди приехали, построили один-пару домов, распахивают пашню. Завернул за болото или дремучие чащи – селение с полутора или двумя десятками домов. Здесь люди обжились, обустроились, и скот, и птица гуляет. Богатеет, князь, здешний край, на глазах подымается.

– Люди переселяются в северные края, а с собой несут названия тех городов и селений, которые оставили в Южной Руси. Едешь-едешь и вдруг встречаешь до боли знакомые названия: Галич, Углич, Киевлянка, Вышгород, Стародуб… Нелегко, видно, было бросать родные края!

– Мы с тобой по себе это знаем. До сих пор степь привольную вспоминаем!

– И еще я заметил: до Волги почти в каждом селении или церквушки, или молельни, или часовенки. А сейчас уже два дня едем, только капища языческие да идолы Перуна, Лады или Велеса.

– Темный народ живет, христианская вера до них еще не дошла.

– Стало быть, за старинные обычаи крепко держатся. Не удивлюсь, если встретим и многоженство, и умыкание невест…

Так, переговариваясь, ехали они по лесным дорогам, ночуя в редких деревнях. Наконец дорога их привела к большому поселению на берегу реки Шексны. Сначала навстречу высыпали ребятишки, окружили дружинников, разглядывали с нескрываемым интересом. Потом подошли взрослые, явился старейшина, мужик лет пятидесяти, с большой бородищей, лохматыми бровями, настоящий лесной бирюк. Узнав, что перед ним князь Юрий, он степенно пригласил его в свой дом, а дружинников велел расселить по домам.

– У нас нынче день Купалы. Праздник большой на берегу Шексны. В отряде, смотрю, одна молодежь. Приходите на луга, посмотрите, как наши парни и девушки веселиться могут.

– Много собирается?

– Приходит и стар, и млад со всех окрестных селений по Шексне. А у нас их тут до десятка наберется. И из кривичей живут, и из вятичей, и из финского племени меря.

– Дружно живут?

– А чего нам делить? Земли – во-он сколько! Только не ленись, выкорчевывай деревья да новую пашню заводи. А уж про леса и не говорю, конца краю не видно. Зверья и птиц каких только не встретишь! Далеко от дома ходить не надо, сами в капканы и силки лезут. А кое-кто рыболовством и бортничеством промышляет. Народ себя обеспечивает. Главное, руку приложить, заботу и умение.

– Новгородцы сюда не наведывались?

– Боги миловали.

Они вошли в избу. Сложенная из толстых дубовых бревен, она была высокой и просторной. Потолок был черным от сажи, значит, топили по-черному. Это здесь-то, в лесах, где дров можно было заготовить сколько угодно!

Юрий не утерпел, спросил:

– А что, лень трубу из печи было вывести через крышу? Или не умеете?

– Садись, князь, за стол, сейчас хозяйка ужин поставит, – ответил хозяин неторопливо и, похаживая по избе и перекладывая вещи, чтобы освободить скамейки для гостей, продолжал: – Умеем мы, все умеем. И бездельничать не привыкли. Только держимся мы за старинку и топим по-черному потому, что здоровее воздух в избе бывает. Дым всякую гадость выедает, болезнь прогоняет. Кто так топит, тот меньше к травникам и кудесникам за лечением обращается. Есть тут некоторые, которым чистоту подавай. Так им с лета пучки различных лечебных трав запасать приходится или знахарей часто приглашать в дом. Давно это замечено, не глупые и в дремучих лесах люди живут, князь!

– Ну что, съел? – весело прищурив глаза, сказал Иван, когда хозяин вышел из избы. – Бирюк бирюком, а палец в рот не клади!

– Везде свои обычаи, – уклончиво ответил Юрий. – Разве про все можно знать?

После ужина Иван засобирался на луга.