Василий Седугин - Юрий Долгорукий

Среди половцев началась суета, торопливое перестроение. Противник не ожидал нападения, он был растерян, подавлен, почувствовал неуверенность в своих силах. Именно на это и рассчитывал Мономах, опережая врага.

Противник встретил русов градом стрел, потом завязалось ожесточенное сражение. В это время из-за края неба выползла грозовая туча, начался проливной дождь, который сопровождался сильным ветром. Владимир Мономах тотчас уловил изменение обстановки и перестроил русское войско таким образом, что дождь и ветер стали хлестать половцам в лицо, мешая сражаться.

Некоторое время половцы отчаянно сопротивлялись, но скоро надломились, стали пятиться, а потом побежали в сторону Дона, к спасительным бродам. Немногим удалось добраться до того берега…

С победой возвращалось русское войско на родину. Весть о славной победе разлетелась далеко за пределы Руси. Читаем мы в «Повести временных лет»: «Так вот и теперь, с Божьей помощью, по молитвам Богородицы и святых ангелов, возвратились русские князья восвояси со славой великой, разнесшейся по всем людям, так и по дальним странам, то есть к грекам, венграм, полякам и чехам, даже и до Рима дошла она, на славу Богу, всегда ныне и вечно и во веки веков, аминь».

В средине апреля 1113 года Юрий и Иван отправились в Киев, чтобы купить новые панцирь и кольчугу; в последнее время они выросли и прежнее снаряжение стало маловатым.

День выдался по-весеннему солнечным, теплым. Буйствовала молодая зелень, изумрудным ковром покрыв степные просторы. Покачивали головой отцветающие подснежники, радовали глаз синие, красные, белые, желтые цветы, возле небольших водоемов роились несчетные стаи птиц, воздух гудел от шума крыльев, гогота, кряканья, посвиста. Высоко в небе трепетал жаворонок.

– Как я люблю степь! – говорил восторженно Юрий, оглядываясь вокруг. – Когда видишь вокруг себя такой неоглядный простор, то сердце поет от счастья! Кажется, взмахнул бы руками и полетел, как птица!

– Разве можно ее не любить? – удивился Иван. – Я думаю, не найдется ни одного человека, кому бы не пришлась по душе такая красота, такое великолепие!

– Не скажи! Мой друг, новгород-северский князь Святослав, любит леса, а степь ему кажется скучной и унылой.

– Видно, где в каких краях человек вырос, где его родина, те места ему и нравятся, к ним он и прикипел душой, – рассудительно проговорил Иван, а потом насторожился: – Видишь вдали всадников? Уж не половцы ли?

– Какие половцы? Их и след простыл. Мы их загнали далеко за Дон, а некоторые орды откочевали за Железные ворота (в Прикаспий, за Дербент). Такого страха на них нагнали, что они на Руси нос боятся показать!

– Видишь, и народ стал возвращаться в селения. Я уже несколько селищ возрожденных насчитал.

– Но все равно много брошенных. Отец жалуется, что все меньше и меньше поступает дани от земледельцев. Народ так напуган набегами степняков, что не верит в нашу окончательную победу. Думает, что они могут еще вернуться.

– Чего доброго! Князья вон никак не могут успокоиться, готовы при любом случае вцепиться в горло друг другу. Отца твоего побаиваются, вот и сидят смирно… А куда ушли люди? Где они нашли безопасное пристанище? – с мучительным видом Иван огляделся вокруг, будто хотел отыскать взглядом их новые пристанища.

– В Карпаты бегут, – раздумчиво отвечал Юрий. – Там горы, можно спрятаться от степняков. И еще в междуручье Оки и Волги, в Ростово-Суздальские земли. Лесов к болот половцы не переносят, боятся как черт ладана. Можно спокойно жить и работать.

– А главное – сохранить жизнь, – добавил Иван. – Это тоже земли твоего отца?

– Да, там сидит наш наместник, исправно шлет дань с населения. Богатейший край! И пушнина, и мясо, и зерно, и мед, и рыба поступают…

Так беседуя, подъезжали они к Киеву.

На пути им встретился небольшой перелесок, а когда выехали из него, то увидели красочный возок, склоненный набок. Возле него стояли возница и богатая женщина лет двадцати пяти.

– Ой, как хорошо, что вы объявились! – радостно воскликнула она. – У нас колесо слетело, помогите его надеть.

Юрий и Иван соскочили с коней, приподняли бок возка, а возница одел и закрепил колесо на место.

– Спасибо вам преогромное! – проговорила женщина, сияя радостной улыбкой. – Мы уж совсем отчаялись, нет никого, да и все тут! Ну никто не идет и не едет!

Одета она была по-дорожному, но все равно выглядела довольно изящно: тонкой работы льняное платье было богато вышито различными узорами, на ногах красные черевички из козьей кожи, на шее, в ушах и на запястьях рук богатые украшения. Но Юрия привлекло ее лицо. Оно не только было красиво, но излучало неуемную решительность и настойчивость. Приковывали к себе ее глаза – большие, темно-коричневые, с задорным блеском. Юрий не мог отвести от них своего взгляда.

Он помог сесть ей в возок, поехал рядом. Иван отстал на почтительном расстоянии.

– И не боишься одна, без сопровождения воинов отправляться в дальний путь? – спросил он.

– Кого бояться? Половцы растаяли в далекой дымке, разбойников вокруг Киева повыловили. К тому же наше имение недалеко, вон за тем лесом.

– Будь я твоим мужем, ни за что не отпустил.

И, сделав бедовые глаза, добавил:

– От себя не отпустил. Ни на один шаг.

– А мой муж не из таких! Он мне во всем доверяет и дает полную свободу.

– И кто же твой муж?

– Тысяцкий Путята. Слышал о таком?

– Кто ж его не знает! Хозяин Киева!

Путята был, пожалуй, самым богатым человеком в столице, если не считать, конечно, великого князя Руси. На него работали целые улицы ремесленников, он держал в подчинении Подол – значительный район Киева, перед ним раболепствовали и трепетали ростовщики. Юрий видел как-то могущественного человека на рынке – крепкого старика, широкоплечего, с узким поясом и крепко посаженной головой. И столько величия и силы было в надменном взгляде, что люди без слов уступали дорогу, а торговцы низко склоняли перед ним свои головы.

– Что, испугался? Коленки задрожали?

– Князю не положено бояться.

– Так ты князь? Очень интересно! И какой же земли ты правитель?

– Переяславской.

– Но там сидит Владимир Мономах…

– А я его сын.

– Вон как!

И она заинтересованно взглянула на него. Юрий перед ней – гоголем.

– И как же тебя звать, князь?

– Юрием. А тебя как величать?

– Анастасией.

– Ни разу не встречал такой красавицы!

– Однако умеешь девушкам красивые слова говорить!

– Это говорит не мой язык, а мое сердце!

– А я люблю молодых разговорчивых людей!

Так, перебрасываясь шутками и болтая о пустяках, подъехали они к Киеву. Город перед ними встал на горе, словно величественный корабль, который плыл по водам могучего Днепра. Дома, терема и дворцы утопали в зелени, из нее выступали золотые купола Софийского собора, Десятинной, Василия, Михаила, Климента, Спаса, Благовещения и других церквей, сверкали в лучах заходящего солнца покрытия Золотых ворот.