Ирина Мутовчийская - Хайшенвей. Миллионка

– Но мама, я говорю правду! Господин учитель пришёл очень грустный и сказал, что школу закрыли. Навсегда.

– И что же мы теперь будем… Сяй Линь, признавайся, это тебя Си подговорила? Вот полукровка паршивая! Сама не учится и другим не даёт!

– Мама, как тебе не стыдно! Ты забываешь, что я такая же полукровка, как и она!

– А вот и не стыдно! Я вчера, когда на Семёновский рынок ходила, такое про ее мать слышала! А ведь правду говорят, что яблочко от яблони недалеко падает! Эта Си…

– Мама, ее зовут Анастасия. А меня Мария!

– Но Сяй Линь!

– Я Мария Ивановна Петухова! И не смей меня называть своим именем! Это ты Сяй Линь, а не я!

– Но Линь, ты же знаешь, что в момент твоего рождения…

– Все, не хочу я больше об этом слушать. А Си, если хочешь знать, вообще сегодня в школу не пришла! А господин учитель сказал, что ему очень жаль, что так получилось, но ему уже второй месяц не выплачивают зарплату, а у него жена и трое детей!

– Да, пожалуй, ты говоришь правду! Такого не придумает даже твоя Си. Ну что, будешь уже обедать? Только не вздумай отказываться от обеда! Ты и так похудела за этот месяц, как не знаю, кто… Думаешь, не знаю, что ты подкармливаешь эту… Слушай, а что там за шум? Вот и к нам стучат. Боже! Да, что же это такое, сейчас дверь сорвут с петель! Иду, иду!

Мать Линь успела лишь подойти к двери, а дверь уже распахнулась. Трое полицейских – двое русских, один китаец, вошли в дом. Русские говорили, китаец переводил.

Мама Сяй-Линь не выдержала.

– Чжан, ты же знаешь, что я хорошо понимаю русский язык. Мой муж русский.

– Таковы правила, госпожа Сяй-Линь. Но, впрочем, хорошо, что мы все здесь понимаем по-русски. Все пройдёт проще.

– Что пройдёт проще?

– Допрос вашей дочери. Марии Ивановны Петуховой, – вступил в разговор один из русских

– Но моя дочь, ни в чем не виновата! Она только что пришла из школы. В школе отменили занятия, потому что…

– А разве, кто-то из нас сказал, что девочка в чем-то виновата? – вкрадчиво спросил второй полицейский, – мы зададим ей несколько вопросов в полицейском участке и отпустим!

– А почему вы не хотите задать эти несколько вопросов здесь, при мне?

– Таковы правила, госпожа Сяй-Линь. Таковы правила.

– Но что же все-таки случилось? Вы должны мне сказать! Я мать этой девочки! Скоро придёт со службы ее отец, и что же я скажу ему?

– Не надо так волноваться! – вступил в разговор полицейский с вкрадчивым голосом. – К приходу господина Петухова девочка будет дома!

– Вы не можете увести мою девочку, не объяснив, что произошло!

– Таковы правила, госпожа, таковы правила, но… – начал свою мысль Вкрадчивый

– …но из каждого правила есть исключения! – закончил китаец.

Мама девочки несколько минут постояла, осознавая сказанное, а потом покорно вздохнула и поплелась в соседнюю комнату, где у неё была спрятана в укромном месте кубышка с деньгами. В это время первый полицейский, который все время молчал и лишь неодобрительно косился в сторону коллег – вымогателей, подошёл к девочке.

– Ты, девонька, давай собирайся! Что там тебе надо надеть? Тулупчик, валенки? Давай, давай, пообедаешь потом! Поговорим с тобой и вернёшься! Ещё и каша твоя не успеет остыть!

– Дяденька, а что я такого сделала?

– Тебе все объяснят в участке. Собирайся!

Пока мама девочки доставала из потайного места деньги, мужчины вывели девочку на улицу. Задержался лишь китаец.

– Вот, все, что скоплено! – вложив деньги в руку соотечественника, вздохнула мама девочки.

– Не морочь мне голову! – негодующе фыркнул китаец. – За эти деньги я могу тебе сказать только одно слово «Прощай!» И девочку свою ты увидишь не скоро! Ну что, я пошёл?

– Нет, нет! Вот ещё! На, забери все! Только скажи, что произошло? За что наказывают мою девочку!

– Не кричи так! – поморщился Чжен. – Никто ее ещё пока не наказывает! Следить надо строже за ребёнком! Дружила бы она с моей дочерью Сунь, ничего бы не случилось, а то…

– Хватит! – закричала женщина. – Я дала тебе деньги! Говори, что случилось!

– Будешь кричать и тебя в участок отведу! – спокойно сказал китаец. – Арестую за неуважение! Ну, ладно, не кричи! Расскажу. Подружка ее, кореянка-полукровка Си, украла платье у мадам Харуко. Подняли на ноги всю полицию, но найти воровку не можем! Твою дочь допросят. Нам нужно знать, где скрывается Си. Хотя, что тут допрашивать, и так ясно, что укрылась она где-то в катакомбах!

– А если ясно, так зачем мою девочку спрашивать?

– Так положено по закону.

Оставим Сяй-Линь в полицейском участке. Ненадолго. В этих стенах ей ничего не угрожает. Тем более что начальник полиции хорошо знает отца девочки, господина Петухова. Но закон есть закон, ничего не попишешь. За сто лет процедура допроса мало изменилась. Вопросы такие же нудные и длинные. Писарь все так же отвратительно скрипит пером и еле-еле успевает записывать.

Пятеро героев, с которыми вы пока не знакомы, этим ясным февральским утром ещё и не подозревают о событиях, которые разгорелись вокруг девочки Си. Более того, они ещё и не подозревают о существовании этой девочки, а также ее подружки Сяй Линь. Хотя двое героев живут на Миллионке, один на Китайской, а третья… Но остановимся пока на двоих. Гриша и Николай живут на улице Пекинской. Это тоже Миллионка. Но с девочками Си и Сяй, они никогда не встречались. Может в лицо, и видели, но имени не знали. Ну не пересекались их дорожки. Да и школы были разные.

– Гришка, ты слышал, мужика утром мёртвого нашли!

– Ха, большое дело! Да у нас почитай каждое утро мёртвых находят! Вчера, говорят, аж тридцать китайцев преставились!

– Да, ты, дурак, дослушай! В том то и дело, что это был русский! Мне Филька, сын приказчика, с Семёновской, рассказал!

– Врёшь, небось! Побожись!

– Вот те крест! Ты бы побольше спал! Так и царство небесное проспишь! Полдень уже, а ты только глаза продрал!

– Ты Николка, зажрался! Живёшь с батей и мамкой и не понимаешь, что мне сестрёнку малолетнюю и бабку кормить надо. Один я кормилец остался! Я всю ночь момент ловил, чтобы рыбу стибрить у ходи китайца!

– Гришка, ты что? Воровать нехорошо! Батюшка Феофан говорит…

– Слушай, Николка, а иди ты домой! Разбудил меня и спасибо, а то я что-то заспался, после ночной! А теперь иди, иди! Иди, тебя мамочка ждёт!

– Гришка, ну ты что, обиделся? Ну не злись! Сам знаешь, язык у меня… Сначала говорю, а потом думаю! Ну, Гришка!

– Ладно, Николка. Не злюсь. Я так устал, что даже злиться на тебя сил нет! Так что там про убитого мужика?

– Да и не мужик он вовсе, а парень молодой! Лет на пять нас с тобой старше! Руки у него отрублены! А казённая рубаха изрезана в лоскуты!

– Казённая рубаха? А он, что, на службе?