Ирина Мутовчийская - Хайшенвей. Миллионка

– А я тебе не сказал? Филька говорил, что парень матрос.

– Ну, все, сейчас опять полиция набежит! Всю Миллионку обложат! Неделю ничего не стибришь!

– Григорий, побойся бога! Я тебе про душу убиенную, а ты про воровство!

– Поголодаешь с моё, тогда по-другому запоёшь! Когда у Соньки живот вздувается от голода, все посторонние души побоку! Слушай, Николка, а уйди-ка ты лучше сам, пока я тебя с лестницы не спустил!

– Гриш, Гриша, ну послушай! Да не толкай ты меня! На! Рви его!

– Кого?

– Рви, Григорий, мой язык! Без языка мне будет лучше! Сколько бед он принёс мне, сколько ещё принесёт!

– Слушай, иди ты к бесу вместе со своим языком! Угораздило же меня за тебя вступиться, когда те четверо манз тебя избивали!

– Так не виноват я тогда был!

– Какая разница! Прошёл бы я мимо, и жизнь моя была бы сейчас проще!

Вялую перебранку мальчишек перебил крик женщины.

– Гришенька, иди сюда! Сонюшка вся горит и что-то бормочет во сне!

Кричала бабушка Гриши. Два года назад, когда отца и мать Гриши кто-то зарезал в переулке, ее парализовало. С тех пор несчастная женщина мучилась, наблюдая за тщетными потугами мальчика и не в силах ему ничем помочь. Кровать неделю назад продали чтобы расплатиться с долгами, и поэтому Серафима Михайловна и ее внучка спали на какой-то дерюжке, на полу. Ночью из щелей дуло немилосердно. Бабушка, как могла, кутала внучку и прижимала к себе. Слава богу, хоть руки ей господь оставил. Но где-то посреди ночи сон сморил ее, и Соня во сне перекатилась к окну, прямо под одну из самых больших щелей. Когда под утро она приползла к бабушке, старая женщина сначала ничего не поняла, а когда поняла…

– Гриша, беги быстрей к доктору! Ну, чего ты стоишь?

– Бабушка, не пойдёт к нам доктор. Денег нет.

– Но как же… Сонюшка же горит вся.

– Не пойдёт доктор. Тот, который был добрый, застрелился прямо на пирсе от тоски, когда судно в Россию уходило, а новый, говорят, лютый! И на крыльцо своей больницы без денег не пускает.

– Но есть же другие врачи, не один же этот изверг на всю Миллионку!

– Гриш, говорят, в Докторской слободе есть врач, который лечит бесплатно.

– Николка, шаг! Будешь ты мне ещё сказки рассказывать! Нет таких докторов, которые без денег… Господи, где же мне денег достать? За лечение надо много денег! Много и быстро!

– Вот, Гришка, ты мне не веришь, а я знаю, что такой доктор есть! У моей мамки есть сестра, а у сестры подруга, в Матросской слободке живёт. И вот эта подруга…

– Колька, давай покороче!

– Вот всегда ты, Гриша, так, не даёшь толком ничего рассказать! Подруга долго болела, уже стала кашлять кровью, а он ее вылечил. Бесплатно. А потом женился! Вот! Я даже знаю, как этого доктора зовут и где он живёт!

– Ну и где он живёт?

– Во дворе дома Токунаго. После свадьбы, они перебрались сюда, на Миллионку.

– А как его фамилия?

– Аристарх Генрихович Селедкин! Ну и чего ты смеёшься? Разве человек виноват, что…

– Я не смеюсь. Пошли! А что ты так удивляешься? Ты меня убедил! Давай, давай, одевайся! Пошли!

– Да я как-то… Мне ещё мамке надо помочь. Она уже неделю зудит, чтобы я в подпол слазил за двумя банками помидор. И батя говорил, что надо приколотить…

– Пошли, пошли! Все достанешь, все приколотишь… Пошли! Покажешь мне этот дом, а дальше я сам!

– Но…

– Бабушка, я пойду к доктору. Вы продержитесь чуть-чуть? Я постараюсь обернуться за полчаса! Ну, Николка пошли! Чего ты упираешься? Это куда нам надо идти?

– К нижней части Семёновской. Там, где она прилегает к рынку.

Миллионка-это квартал, построенный специально для китайцев. Но это не значит, что в этом квартале живут одни китайцы. Нет. Дома, лачуги, фанзы, русских, корейцев, японцев, подпирают друг друга и оставляют лишь узкие проходы, ориентироваться в которых могут лишь живущие здесь. Итак, дом Токунаго или Семеновская,3.

Дом номер три, по улице Семёновской , был славен своими знаменитыми коваными воротами, которые запирались на ночь. Пойдёмте со мной, я проведу вас по одному из дворов Миллионки. Войдя через ворота в длинную подворотню, вы очутитесь в проходном дворе. Минуя проходной двор, вы окажетесь на узкой дорожке между китайскими магазинчиками, а цветные китайские фонарики подскажут вам, что сюда можно зайти и перекусить. Впрочем, о том, что здесь китайские ресторанчики вы можете догадаться и без подсказки. Неповторимый запах китайской кухни вам расскажет обо всем без слов. А цилиндрические китайские фонарики стоят того, чтобы ими залюбовались. Цветовая гамма на фонариках – это целое искусство, и каждый хозяин ресторанчика, подвешивая фонарики, сообщает посетителям определённую информацию, заложенную в цветовом сочетании рисунка на фонарике.

Когда вам покажется, что вы уже прошли через двор и приближаетесь к выходу, не торопитесь и не прибавляйте шагу, пытаясь убежать от многоязычного гула, усиленного и отражённого конструкцией двора, потому что такие дворы таят массу сюрпризов. И двор по улице Семёновской, 3, один из них. Дело в том, что, продвигаясь на всех парусах к выходу, вы можете наткнуться на кирпичную стену другого дома и решить, что оказались в глухом тупике и вам пора поворачивать назад. Отдышитесь и не бойтесь! Этот тупик лишь иллюзия! Идите смело и вы окажетесь в узком проходе, перпендикулярном только что покинутому дому. А вот и сюрприз: проход, по которому вы шли, становится похож на лабиринт. С одной стороны, он забит досками, через которые, впрочем, можно перелезть, а с другой… О, это уже становится интересно! С другой стороны, вы упираетесь в здание китайского театра! Театрик двухэтажный. Итак, вы идёте к театру, потому что, свернув направо и пройдя между торцом первого здания и фасадом театра, окажетесь ещё в одном, на этот раз – более просторном, хотя и по-прежнему мрачном дворе. Теперь через подворотню из него можно выйти на улицу Пограничную…

Но выходить нам с вами никуда не надо, наоборот, возвращаемся к началу. К железным воротам, перегораживающим ночью вход не прошеным гостям, а сейчас, днём, гостеприимно открытым.

С первого взгляда видно, что два паренька, торопливо бегущие к Семеновской,3, спорят о чем-то важном. Гриша убеждает Колю поторопиться, Коля же, по мере приближения к дому Токунаго, все более замедляет шаг.

– Колька, ты про этот двор говорил?

– Про этот. Но, понимаешь ли, Гриша, я вдруг вспомнил…

– Николка, ты что делаешь? Ты зачем поворачиваешь назад? Мне тебя, что волоком тащить? Покажи мне квартиру этого доктора и иди себе по делам. Ну, чего ты упираешься?

– Гриша, понимаешь, я…