Array Коллектив авторов - Этнокультурная история казаков. Часть I. Скифский фундамент. Книга 1

В эпоху неолита, в то время как жители Западной Азии были ещё охотниками, их современники на берегах Окса были рыболовами, которые соприкоснулись с землепашцами Мерва и научились производить для себя красную и чёрную керамическую посуду, а также, может быть, кое-какие ткани. Почти в то же самое время в европейской части Великой Степи обитатели деревянных и плетёных жилищ украшали свою посуду геометрическими узорами, и спустя совсем немного времени среди керамики Триполья обнаружились фигурки быков, козлов, собак, оленей и людей. В Сибири последующие поколения раскрашивали свои керамические изделия красными или белыми полосками, что придавало им сходство с керамикой Сузы или Сиалка. Они держали крупных домашних животных и клали своих мёртвых с подогнутыми ногами в прямоугольные могилы, покрытые каменной плитой. Между 3000-м и 1700 годами до Р.Х. первые землепашцы стали обрабатывать землю Сибири, придя с запада и заселив более плодородные земли. Парадоксально то, что в то же самое время пастухи-кочевники впервые появились в Поднепровье. Это были светловолосые люди с удлинённой формой головы, вполне вероятно, фракийцы; они имели боевые топоры принятой в Европе формы; они одомашнили лошадь; перед захоронением они обмазывали своих мёртвых охрой, отчего даже их кости приобретали красноватый оттенок.

Особая судьба сложилась у той части кочевников, которая осела в западной части Великой Степи. Пространство, прорезанное могучими реками Днепром, Бугом, Днестром и Доном, продуваемое ветрами со всех направлений и объединённое с юга акваторией Чёрного и Азовского морей, стало уникальным перешейком, на протяжении тысячелетий игравшим ключевую роль в истории многих народов, начиная с легендарных киммерийцев и заканчивая казачеством. Невольно складывается впечатление, что край этот избран кем-то свыше в качестве своеобразного полигона для конвергенции в нём различных народов и их культур. Под этим же углом зрения можно смотреть на историю сосуществования рядом двух древних народов – греков и киммеро-скифов.

* * *

Если скифы (киммерийцы) не были первыми, кто одомашнил лошадь, то они были одними из первых, если не первыми из народов Средней Азии, которые научились ездить верхом. И в Китае, и в Индии, а возможно, и в Египте, во II тысячелетии до Р.Х. лошади использовались как вьючные животные для перевозки грузов или для того, чтобы волочить телеги, установленные на твёрдых колёсах, вытесанных из камня или стволов деревьев. Киммеро-скифы научились использовать коней, впряжённых в лёгкие колесницы, в бою и для преследования врага. И военных успехов скифы добивались во многом благодаря тому преимуществу, которое было у их конных воинов над пешими врагами. Это превосходство быстро оценили последние. Вследствие этого, почти сразу же вслед за проникновением киммерийцев в Азию, техникой верховой езды овладел весь средневосточный регион. И действительно, быстрота, с которой пехотинцы превращались в кавалеристов, была так велика и всеобъемлюща, что, возможно, конные пришельцы, которые появились в Центральной Европе в это же время, научились верховой езде от своих восточных соседей. Они, в свою очередь, передали это умение тем, кто жил дальше на западе. Киммерийцы использовали своих коней только для верховой езды, будь то охота или война, рассматривая их как средство быстрого передвижения, и продолжали держать быков для домашних нужд и тяжёлой работы. На Алтае, с другой стороны, лошадей использовали для того, чтобы тащить крытые кибитки, в которых женщины и дети переезжали с места на место, а также грубые повозки, применяемые для транспортировки тяжёлых камней, требующихся для насыпи над могильными курганами.

Это был период массового переселения народов и племён с запада на восток и с востока на запад. Вероятно, была какая-то широко распространённая причина для таких миграций; возможно, это была одна из великих засух, которым периодически подвергалась большая часть Восточной Европы и Западной Азии.

Для начала поясним, почему эта глава, посвящённая киммерийцам, в своём названии несёт имя скифов. Дело в том, что историки античности считали киммерийцев не каким-то в корне чужеродным для скифов народом, а самими скифами, просто более ранними в Причерноморье. Придерживаясь этой эллинистической традиции, мы и будем излагать дальнейшее. Итак.

Археологи единодушно связывают скифскую и хуннскую археологические культуры, отмечая общие культурное и этнографическое происхождение. Распространение скифо-сибирской культуры превосходит любое воображение, диагностическим отличием культуры является скифская триада, которую находят в полосе длиной в 14 часовых поясов! На заре Нового времени вся длина полосы была заселена континуумом этнически тюркских народов, большинство которых не подозревали, что в будущем они будут называться «тюркскими». Большая часть этой длины не имеет следов иранских археологических культур.

Распространение сейминско-турбинской металлургической провинции (1800 – 1500 годы до Р.Х.) накладывается на те же территории, её центр находится на Алтае, она достигает Ближнего Востока с одной стороны и Китая с другой. На Ближнем Востоке она связывается с конными кочевыми племенами с явно тюркскими названиями, записанными шумерской клинописью, – «гутии» и «туруки», которые аллофоничны с тюркскими «гузами» и «тюрками». В дополнение к племенным именам ближневосточных конных скотоводов, почти совпадающих с названиями тюркских племён, они также владели своеобразными бронзовыми топорами с уникальным методом соединения с рукояткой. Это были точно такие же топоры, как и найденные через несметные километры в районе Алтая. И те же уникальные топоры были найдены ещё через несметные километры во Внутренней Монголии и Северном Китае, на территориях, населённых животноводческими кочевниками, которых китайцы называли жуны и чжоу, и которых археологи ассоциируют со скифами и тюркскими народами. Более того, китайское название ножа «ge», и греческое слово для ножа «акинак» оказались аллофонами и совпадают с тюркским названием ножа «kingirak», которое древние китайцы передали как чжоусское «чинг-лу» (Г. Дрёмин. «„Скифо-сарматские“ наречия и „скифский“ словарь В. И. Абаева»).