Array Коллектив авторов - Этнокультурная история казаков. Часть II. Тюркский этаж. Книга 2

В 371 году гунны внезапно ворвались в обширные владения готского короля Германариха из скифского, по преданию, рода Амалов. После набега гунны вернулись в свою часть степи.

* * *

Надо отметить, что ранние стадии русского (роского, росомонского?) этногенеза проходили на территориях, удалённых от центров цивилизации того времени. Поэтому большая часть сведений об этих событиях стала доступна только тогда, когда археология накопила достаточный материал, позволяющий заполнить лакуны в хрониках русской истории.

Северная часть Черняховской культуры, расположенная в среднем течении Днепра и названная Киевской археологической культурой, отличается от общеготской Черняховской. По мнению части историков, именно к этой культуре принадлежали племена, явившиеся продуктом смешения местных пра-славян и готов-скифов. Таким образом, в северной части остготского королевства в течение длительного времени (достаточного для образования самостоятельной археологической культуры) существовало обособленное племенное объединение, возникшее в результате смешения пра-славян с одним или несколькими из неславянских племён. Причём, существует высокая вероятность того, что неславянским племенем (племенами) были люди, названные византийскими авторами «росами». Справедливость подобного отождествления подтверждается следующими косвенными свидетельствами.

Во-первых, на территории современной Украины протекает река Рось, являющаяся правым притоком Днепра и на берегах которой раскопаны городища скифо-сарматов. И позднее именно здесь была организована автономная территория черкасов (чёрных клобуков) в составе Киевской Руси. Долина этой реки находится примерно в центре первоначальной Киевской архео-логической культуры. Логично предположить, что первые росы-русы расселились в долине именно этой реки (в Поросье).

Во-вторых, в «Истории готов» есть эпизод, относящийся к последним годам существования остготской державы – к периоду её борьбы с гуннами в 371 – 375 годах.

«Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило ему (готскому королю Германариху) в числе других племён, подвернулся тут случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени [росомонов], по имени Сунильда, за изменнический уход [от короля], её муж, король [Германарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав её к диким коням и пустив их вскачь. Братья же её, Сар и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного».

В связи с упоминанием Иорданом племени росомонов, входивших в состав державы Германариха и обитавшего в Причерноморье, появляется новая цепочка логических предположений, подкрепляемая сведениями из «Исторического словаря», который утверждает: «Росомоны. В разночтениях также росоманы и росиманы […]. Некоторые русские историки (первым из которых был знаменитый М. В. Ломоносов) считают их „ядром будущей русской народности“, что возможно только в том случае, если первоначальные росы были норманнами. Имена Сунильда, Сар, Аммий указывают на гото-скандинавское происхождение племени росомонов».

По поводу сказанного в словаре можно добавить лишь следующее.

Как мы увидели в предыдущей части книги, родство скандинавов и скифов вовсе не является чем-то фантастическим и вполне вероятно. Далее, если признать в росомонах скифское племя росов или русов, в смешении со славянами давшее начало сперва славяно-росам, затем просто росам-русам-русским (русичам), то многие не совсем понятные моменты этнической картины средневековой Восточной Европы становятся вполне доступны пониманию. О них мы ещё будем говорить далее по тексту, но сейчас прибавим лишь многозначительную аналогию: при самоназвании «азы», казаков конца XV – начала XVI веков крымцы по старинке называли азманами (точнее: сары-азманами). И потому большой натянутости в отождествлении росов с росомонами (росоманами) совсем не наблюдается.

* * *

После набега на земледельцев-готов, кочевники-гунны, дикие и необузданные, напав в 372 году на воинственных аланов-танаитов, произвели тем самым сильное впечатление на современников. Аланские пастбища к востоку от Танаиса достались гунннам. Некоторое время аланы и готы удерживали кордон по Танаису.

Кроме гибели или отступления у аланов была ещё третья возможность – примкнуть добровольно к гуннам, что многие из их племён и сделали. Именно их, аланская, тяжёлая, закованная в броню, вооружённая мечами и копьями конница стала элитой армии гуннов. При этом «бесчисленные полчища гуннов» – плод фантазии европейских источников. В сообщении Аммиана Марцеллина это событие выглядело так, что гунны сломили сопротивление аланов, занимавших своими кочевьями Прикаспийские степи до Дона, «многих перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе».

По словам Иордана, это произошло вследствие их обессиливания от «частых стычек». Имеются ясные свидетельства, что путь присоединения к победителям выбрали очень многие аланы, превысив своей численностью войска собственно гуннов. Подчинение аланов-танаитов стало последним эпизодом борьбы гуннов с сарматами. Танаиты (роксаланы), заключив союзный договор с гуннами, стали авангардом всего гуннского воинства. Да таким авангардом, что явились самой заметной и боеспособной частью войска. После присоединения аланов натиск гуннов на Запад достиг пика своей мощи.

Из сообщения Аммиана Марцеллина вытекает, что гунны и аланы были кочевниками, находившимися в 4 веке примерно на одном уровне социально-экономического и культурного развития, которое может быть оценено как заключительный этап военной демократии. Сказанное существенно потому, что объясняет ту лёгкость, с которой часть аланов вступила в союз с гуннами и вместе с ними двинулась дальше на запад. Этническое родство, а также движущие стимулы и цели были одни.

В своём движении гунны увлекали всех сородичей, кто попадался им на пути. Неустрашимо сражавшиеся на маленьких и выносливых конях, всё сокрушавшие на своём пути, эти кочевники ярко описаны Аммианом Марцеллином и историком готов Иорданом. «Превосходящими всякую меру дикости» называет гуннов Аммиан Марцеллин и далее свидетельствует: «У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, не имея ни определённого места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь […]. Именно гунны, вторгнувшись в земли тех аланов, которые сопредельны с гревтунгами и обыкновенно называются танаитами, многих перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе по условиям мирного договора».