Элена Томсетт - Анжуйский принц. Серия «Закованные в броню»

– Я не знаю, что происходит в твоей голове, Острожский, но к добру это не приведет. Какой, к черту, герцог?! Как ты можешь быть этим самым герцогом, если тебя ранили под Грюнвальдом? Ты, что, крестоносец, что ли?

– Герцог Монлери участвовал в крестовых походах против Литвы, – скупо уронил герцог.

Карл некоторое время смотрел на него, а затем медленно начал говорить:

– Надеюсь, ты вспомнил, что я тоже был крестоносцем? Так вот, я жил в этом чертовом замке последние пятнадцать лет перед Грюнвальдом, я знал каждую крестоносную собаку при тевтонском дворе. И я с полной уверенностью могу тебе сказать, что никакого герцога Монлери там не было. Не было! Зато был посол польского короля князь Острожский. Ты! И тысяча людей, здесь в Польше, и там, в этом чертовом замке, могут это подтвердить. Тебе мало?

– Этому должно быть какое-то объяснение, – задумчиво сказал герцог после непродолжительного молчания. – Пока я не знаю его. Дело в том, Карл, что я помню себя, как герцог Монлери, помню свою мать, свое детство, тысячу мелочей, которые трудно подделать или сочинить. Но, в то же время, я помню себя и как князь Острожский. Иногда мне кажется, что я схожу с ума!

На лице герцога была написана такая душевная мука, что, взглянув на него, Карл словно бы протрезвел. Герцог снова сел на скамью, оперся спиной о стену и, найдя удобное положение, чтобы не тревожить свою рану, грустно и устало смотрел на угасающие в камине угли.

– Ты раздвоился, что ли, на старости лет? – рассердился Ротенбург, чтобы скрыть внезапно хлынувшее в его душу сочувствие. Таким грустным и потерянным он не видел Острожского никогда, даже после импровизированной смерти Эвелины много лет назад. – Давай-ка, собирай свои мозги в кучку и решай, кто ты. Я лично помню тебя князем Острожским.

– Ты уверен? Признаться, у меня была тайная надежда отыскать ответ на этот вопрос в замке.

– Я могу присягнуть на Библии, что ты – князь Острожский, – внушительно сказал Карл. – Хотя, перед самым Грюнвальдом случилось несколько странных событий, которые сейчас, после того я ты поделился со мной этим своим бредом, кажутся мне все более и более подозрительными. Эта история, которая произошла с нами в лесу, когда мы оба были детьми… – Карл потер рукой лоб. – Прежде всего, скажи мне, как много ты вспомнил?

– Достаточно.

Карл внимательно посмотрел в лицо герцога, вновь ставшее непроницаемым.

– Помнишь тот день, когда ты рассказал мне про крест Гедемина? Ну, та самая история про потерянных детей великого князя.

Герцог прикрыл глаза, чтобы скрыть блеснувший в них огонек надежды на чудо, и сдержанно кивнул в ответ.

– Да, я помню.

Ротенбург помолчал, а потом неуверенно продолжал:

– Знаешь, у меня всегда было впечатление, что ты не все мне тогда сказал.

– Почему? – герцог открыл глаза и поднял голову.

– Ну, не знаю, – Карл пожал плечами. – Уж какой-то ты был весь таинственный в той истории.

– Таинственный? – повторил вслед за ним герцог. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, понимаешь, – попытался зайти с другой стороны Карл, – была в той истории какая-то нестыковочка, что ли.

– Какая?

– Ну что ты ко мне прицепился! – вспылил Карл, – не знаю я, честное слово! Словно ты эту историю с чужих слов рассказывал. Ну, без подробностей, что ли? Даже я потом вспомнил больше, правда, кусками, отрывками, образами…. Но в моих воспоминаниях снега не было, было холодно, но скорее всего осень, а не зима. А ты говорил про снег…

– Я говорил про снег, – медленно произнес герцог, уставившись неподвижным взглядом в темноту за окном, – потому что отчетливо помню капли крови на белой земле.

– Капли? – проворчал Карл. – По-моему там были лужи! И снега не было. Напрягись, Острожский. Разгадка где-то рядом. Ты уже выглядишь, словно встретился с привидением. Еще немного усилий, и ты готовый кандидат для шаманских плясок Эльжбеты. Или ты предпочел бы вызов духов?

– Духов? – рассеянно повторил за ним герцог, думая о чем-то своем. – Мне кажется, это неплохая идея. Могу я заказать духа покойной королевы Ядвиги?

Карл сухо рассмеялся.

– Зачем тебе дух Ядвиги? Наш король был в курсе всех ее тайн. Хочешь узнать о них, иди к Ягайло. Ты, как-никак, его племянник.

– Конечно же, король, – со странным выражением сказал герцог. – Я уверен, что ему есть, что мне рассказать. Только пока я не горю желанием с ним встречаться.

– Интересно, почему?

– Если мои догадки верны, боюсь, что его королевское величество будет сильно не в духе.

– Узнаю прежнего князя Острожского, – усмехнулся Карл. – Ягайло снова будет метать громы и молнии, и призывать на твою голову гнев всех языческих богов? Кстати, очень много про это слышал, но никогда не видел воочию. Дашь мне шанс, князь?

Герцог по-прежнему рассеянно всматривался в догоравшее пламя камина. На лице его застыло задумчивое выражение.

– Боюсь, что нет, – наконец сказал он, словно очнувшись от глубокого сна.

– Что так? – подколол его Карл.

– Гнев языческих богов на мою голову призывали, если мне не изменяет память, только князь Витовт и Эльжбета Радзивилл. Ягайло, как истинный католик, пользуется христианской терминологией.

– Ну, это уже не так захватывающе, – скривился Карл. – Я уверен, что что-то подобное я не раз слыхал из уст дворцового капеллана.… Но ты все-таки полегче с ним, князь. Твой последний спор с королем стоил тебе двух месяцев в подземельях Вавеля. Надеюсь, это ты помнишь?

– И потом, – Карл положил уставшие ноги в ботфортах на спинку соседнего кресла. – Я бы на твоем месте серьезно подумал, прежде чем тревожить короля.

Отставив полупустую кружку на стол, герцог вопросительно посмотрел на Карла.

– Что ты имеешь в виду, барон?

Карл рывком сбросил ноги с кресла и, наклонившись через стол, приблизил свое лицо к лицу герцога. Блики от колеблющегося света пламени горевших в камине дров тенями играли на его суровом обветренном лице:

– Допустим на секунду, что ты прав, и ты есть итальянский или французский Анжу, – тихо и серьезно сказал он. – Допустим также, что я тоже не сошел с ума, вместе с половиной Польши и Литвы, которые еще помнят князя Острожского в лицо. Если король знает правду о том, что происходит, и до сих пор ее не сказал, значит, у него есть весомые причины не делать этого. Ты знаешь эти причины? Нет! Ты думаешь, он откроет тебе их, если ты придешь к нему со своими догадками? Да он рассмеется тебе в лицо! Так что на твоем месте, князь, я бы тихо сидел и ждал, когда твоя память вспомнит о своих обязанностях. И, знаешь, совсем бы не кричал на каждом углу, что ты – герцог Монлери и принц Анжуйского дома. Напротив, было бы лучше, если бы ты вел себя как князь Острожский. После того, как ты женился на Эвелине, ты соединил два больших состояния. Так что ты богат, известен, и можешь вернуть себе все то влияние при обоих дворах, что ты имел до Грюнвальда. Посмотрим, как воскресший князь Острожский понравится польскому королю!