Александр Золотов - Шаманка

– Боярыня Варвара обращается с нами, дворовыми, ровно, не избивает, сильно не наказывает, но работать заставляет с утра до ночи. Она красивая, бела телом, но мужа своего не любит.

– Почему ты так решила?

– Почему, почему? Тебе не надо об этом знать.

– Тогда зачем говорила? – Избор обижено отвернулся.

Девушка некоторое время боролась с собой, но не выдержала, рассказала:

– В тот день, когда хотели объезжать коня, я не выглянула в окошко. Помнишь?

– Конечно, помню, и что?

– Я как всегда, пошла к окну, но меня остановила боярыня. «Почему ты каждое утро бежишь к окошку?» – спрашивает. Я молчу, тогда она взглянула в другое окно и увидела тебя. Она смотрела на тебя, и даже забыла, что я рядом.

– Что дальше было?

– Я тихонечко ушла, боярыня продолжала смотреть на тебя. Она не услышала, как вошел боярин. Они поругались. Это ты за нее получил плетей.

– Зачем ты рассказала мне о боярыне. Обычно женщины не говорят о соперницах, особенно об их чувствах, а ты сообщила, что боярыня неравнодушна ко мне.

– А я тебя никому не отдам! Никому, ни боярыне, ни самой смерти.

– Раньше принадлежал боярину, а теперь еще и тебе.

– А ты не хочешь быть моим? Зачем поджидал, чтобы увидеть меня в окошке?

– Мне ты нравишься, но о большем я не думал.

– Что? Если боярыня позовет, пойдешь?

– Эко, хватила! Кто боярыня, и кто я!?

– Дура, я! Дура! Зачем тебе рассказала всё? Зачем?

– Не убивайся! Я же не маленький. Хозяйка не прячет глаза. То, что она неровно дышит, я давно знаю. Как тебе удается каждую ночь приходить? Узнают, накажут.

– Не накажут. Меня хозяйка сюда посылает.

– Не понял. То глаз не сводит, то посылает тебя ко мне.

– Это она делает, чтобы успокоить мужа и помочь тебе выздороветь. Мне пригрозила, что если между нами случиться близость, то меня продаст.

– Что же будет?

Повисло тягостное молчание.

– Все. Иди к себе, надо спать, завтра опять надо объезжать Гнедого. Он так никому и не подчинился.

– Не хочу уходить, хочу быть с тобой! – Мария потянулась к нему, но Избор ее остановил.

– Не надо! Боярыня сразу поймет и сошлет тебя, а то и убьет, для верности.

– Мне все равно! Если не с тобой, то в могилу!

– Сейчас нельзя, надо подождать, может что-то изменится.

– Давай убежим! Далеко-далеко.

– Куда убежим? Поймают, забьют до смерти. Если даже уйдем, то куда? Половцы шнырят везде, попадем в полон, станет только хуже.

– Половцам не до нас.

– Ты о чем? – не понял Избор.

– Вчера хозяин приехал из Киева. Тревожно там. Слышали, как он говорил Варваре о том, что князь половецкий, забыла его имя….

– Котян? – перебил ее вопросом Избор.

– Да! Да! Он! Он прибежал в Киев искать защиты.

– От кого? Он сам забияка, не раз и не два предавал мечу и огню нашу Русь.

– Говорят, появилось неведомое войско, в котором воины на нас не похожи, и свирепые, жуть.

Убивают всех, забирают все и жгут хаты. Хозяин ходит мрачный, даже с Варварой не ругается.

– Страшную весть ты принесла, но на Киев они не посмеют напасть, а мы далеко от града стольного.

Утро следующего дня Избор встречал на ногах. Еще затемно пришел к Гнедому, сыпнул ему овса, долго гладил, пока не надел недоуздок из крепкого ремня, привязал длинную, в полтора десятка локтей, веревку.

– Прости меня, Гнедой, но это проходят все лошади и даже люди. Ты погулял немного в табуне, а я привязан с рождения.

Боярин со свитой подошел к ним.

– Вот как, и недоуздок одет и веревка привязана. Наука тебе идет впрок. Веревка не порвется?

– Я ее не вил, – обиженно буркнул Избор.

Василь пропустил дерзость и приказал:

– Начали, с Богом!

Избор подозвал к себе Подкидыша и приказал привязать конец веревки к вкопанному столбу.

Когда все было готово, открыл ворота. Гнедой стоял и настороженно смотрел на толпу людей, будто спрашивал: «Что вам от меня надо?»

– Отойдите все, – потребовал Избор, и для того, чтобы веревка не спуталась и не захлестнула животного, смотал и положил в сторонке.

Все, кроме боярина, подчинились.

– Отойди, здесь будет опасно.

Боярин и конюх несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.

– Ты меня учить будешь, – злобно выкрикнул боярин и замахнулся на Избора.

Гнедой испугался замаха и метнулся из загона.

Юноша пытался смягчить рывок коня, но силы были не равны.

Гнедого рвануло привязанной за столб веревкой, он завалился набок. Некоторое время он брыкал ногами, пока ему удалось встать. Он дрожал всем телом, храпел. Веревка не давала ему свободы, он рвался, приседая на задние ноги. Наконец, понял, что освободиться не удастся, бросился прочь. Его ждал еще один рывок и падение, но на его пути стал Избор, который поднял руки высоко вверх. Обезумевшая лошадь резко остановилась перед ним. Все замерли. Избор осторожно приблизился к Гнедому, потрепал жеребца по шее, что-то сказал ему и побежал по кругу. Гнедой последовал за ним. Через несколько часов, жеребец был в мыле, он позволил заседлать себя, долго сопротивлялся взять уздечку в рот, но Избор настоял на этом. Когда к ним стал подходить боярин, Гнедой захрипел.

– Не надо подходить. Все остальное завтра. Пусть лошадь успокоится, отдохнет, привыкнет к седлу, – попытался остановить хозяина коня Избор.

– Нет, именно сейчас его надо сломать, подчинить.

– Сейчас Гнедого можно только испортить. Не трогайте его, мы уже много допустили ошибок.

– Хорошо! Но если завтра что-то пойдет не так, запорю!

Боярин хотел уйти, но увидел в окне дома жену, которая пристально наблюдала за происходящим. Он легко определил, куда направлен ее взор…. Никто не заметил, что у другого открытого окна стояла Мария….

Как только утреннее солнце, едва вышло из-за горизонта, Василь Злой поспешил в конюшню, но Гнедого он там не нашел.

– Избор, Избор, куда подевался, собачий сын, где Гнедой? – ярость плескалась в боярине через края полной чаши.

Из клетушки, навстречу ему высочил конюх, стал испуганно кланяться.

– Где Избор? Где Гнедой? – кричал боярин, сотрясая плетью.

– Избор уехал на Гнедом….

– Как уехал? Он же не объезженный! – опешил боярин.

– Верхи уехал.

– Коня, быстро мне коня.

Конюх метнулся в конюшню, но конь Василю не понадобился. В ворота въезжал Избор.

– Доброго здравия, боярин. Гнедой подчинился мне, но тебе садиться на него не советую, он не забыл вчерашнего. С ним надо подружиться.

– Ты меня опять поучаешь? – лицо Василя стало наливаться густой краской багрянца.

– Я сказал то, что думаю, а ты делай, как хочешь, твой конь.

Избор привязал коня и стал ждать дальнейших указаний. Василь успокоился, было видно, что он пребывает в нерешительности. Он сделал шаг к лошади.

– Брось плеть, к Гнедому надо подходить с лаской, а не с плетью.