Валерий Анишкин - Богатство и бедность царской России. Дворцовая жизнь русских царей и быт русского народа

Из русских послов нам известен посол Василия Дмитрий Герасимов. Историк того времени Павел Иовий 89 89 Павел Иовий Новокомский – (1483 – 1552) – итальянский историк, епископ г. Ночера. Известен книгой о Русском гос-ве («Книга о посольстве Василия, великого государя Московского к папе Клименту VII»), которую он написал со слов русского посла в Риме Д. Герасимова. хорошо отзывается о нем. От этого историка мы узнаем, что наш посол учился в Ливонии, знал литовский язык, был послом великого князя в Швеции, Дании, Пруссии, Вене. Герасимов отличался здравым умом, кроткостью и вежливым обращением.

Царские дары

Герберштейн пишет, что когда иностранным послам пришло время покидать Москву, им было пожаловано платье, подбитое собольим мехом. Они надели новое платье и пришли к Василию поблагодарить за полученный дар, как полагалось по обычаю. Государь тут же прибавил к полученному платью по два сорока собольих мехов, по 300 горностаевых и по 1500 беличьих мехов. Когда Герберштейн приезжал с посольской миссией в первый раз, то, по его словам, он получил в дар сани с превосходной лошадью, белым медвежьим мехом и другим удобным покрывалом. Кроме того, ему дали много вяленой белуги, осетра и стерляди.

Вообще, российская щедрость не имела границ и в другие времена. Последующие цари посылали с посольствами в другие государства большие подарки. Так, Федор Иванович в 1595 г. послал императору Рудольфу II следующие дары: 1003 сорока соболей, 519 сорока куниц, 120 чернобурых лисиц, 7000 лисиц, 3000 бобров, 1000 волчьих шкур, 74 лосиные шкуры.

Двор Василия. Охота

Двор Василия III был пышным. Василий увеличил количество сановников, прибавив к ним оружничего, ловчих, крайчего 90 90 Крайчий , или кравчий – виночерпий за великокняжеским столом. Позже назывался Обер-шенк (от нем.) и рынд. Рындами назывались оруженосцы, молодые знатные люди, избираемые по красоте, приятной внешности, стройному стану; одетые в белое атласное платье и вооруженные маленькими серебряными топориками; они ходили перед великим князем, когда он являлся народу; стояли у трона, а в воинских походах хранили государевы доспехи.

Василий занимался государственными делами до обеда. После обеда он оставлял все дела. Великий князь любил сельскую тишину и жил летом в Острове, Воробьеве или в Москве на Воронцове поле до самой осени. Он часто ездил в другие города и с двором на любимую псовую охоту в Можайск или Волок Ламский (Волоколамск), где тоже иногда принимал иноземных послов. О великокняжеской охоте мы можем судить по рассказу барона Герберштейна. Государь сидел на украшенном коне, одет был в дорогое платье, без рукавиц, но с покрытой головой. Головным убором его служил колпак. Этот колпак был украшен золотыми пластинками наподобие перьев. Платье его было наподобие терлика 91 91 Терлик – торжественная придворная одежда в России в ХУ11 в., род длиннополого кафтана. , расшитого золотыми нитями. На поясе висели два ножа и кинжал; за спиной, ниже пояса, кистень, украшенный золотом.

Возле него с правой стороны ехал царь казанский, Шиг-Алей, вооруженный луком и стрелами, а с левой – два молодых князя, один из которых держал секиру из слоновой кости, а другой булаву, или шестопер, то есть имеющий шесть перьев. Вокруг скакало более трехсот всадников. Царь приставил к каждому из иностранных гостей по два человека, которые вели охотничьих собак и объяснил, что собака считается у русских животным нечистым и касаться ее голой рукой позорно.

Когда появлялся заяц, охотники выпускали трех, четырех и более собак. В результате охоты было убито около 300 штук зайцев.

Самые древние русские князья Всеволод I Ярославич, Владимир II Всеволодович Мономах и другие любили звериную охоту, но Василий один из первых завел псовую охоту.

Любили также соколиную охоту. С помощью соколов охотились на лебедей, журавлей и других птиц.

Был у Василия и еще один вид забавы, на которую он приглашал послов. В отдельном доме откармливали медведей. У царя были особые люди, которые с деревянными вилами вступали в борьбу с медведями. Однако если медведь наносил раны бойцу, царь оказывал им милость, лечил их и награждал одеждой и хлебом.

Лекари. Исцеление мощами

Так же как Иван, Василий приглашал полезных иноземцев в Россию. Кроме специалистов в военном деле, он первым из великих князей держал при своем дворе немецких лекарей.

Уже смертельно больного Василия лечили Люев и Феофил. Лекари использовали русские лекарства: муку с медом, печеный лук, мази, горшки и сметанники. Летопись передает нам разговор Василия с лекарем Люевом. «Друг и брат! Ты добровольно пришел ко мне из земли своей и видел, как я любил тебя и жаловал: можешь ли исцелить меня?» «Государь! – Отвечал Люев, – …я оставил отца и мать, чтобы служить тебе; благодеяний твоих не могу исчислить; но, государь, не умею воскрешать мертвых: я не Бог!»

По сведениям летописцев, больных могли исцелять и мощи святых. Например, когда в 1519 г. митрополит Варлаам донес Василию, что многие слепцы, которые целовали руку Алексия, прозрели, мощи митрополита Алексия были утверждены как чудотворные.

Строительство

При Василии было построено четыре крепости с каменными стенами: в Нижнем Новгороде (строил Петр Фрязин), Туле, Коломне, Зарайске. В Москве Фрязин обложил кремлевские рвы кирпичом и устроил в предместьях несколько прудов.

После пожаров в Нижнем Новгороде великокняжеские чиновники стали планировать улицы и площади по типу московских. На церковное строительство в Москве великий князь из собственной казны выделил 3000 рублей. Главным церковным строителем был Фрязин. Построив храм Михаила Архангела, Василий перенес туда останки своих предков и сам определил место для своей могилы возле своего отца.

В 1515 г. Успенский собор украсили такой искусной росписью, что, как говорят летописцы, великий князь, бояре и священники, войдя в церковь, сказали: «Мы видим небеса!»

Среди иконописцев особенно славился россиянин Федор Едикеев, который расписывал церковь Благовещения.

Культура. Максим Грек

После Ивана III осталось множество греческих духовных книг, собранных частично древними великими князьями, частично привезенных в Москву Софьей. Книги лежали в пыли, и никого не интересовали. Великий князь решил перевести книги на славянский язык. Искали переводчика в Болгарии, Македонии, в Фессалонике 92 92 Фессалоника – второй по значению город Византии. Современный греческий греческий город Салоники. , но в этих краях после султанского ига переводчиков найти было трудно. В конце концов, нашлось два образованных инока в Афонском монастыре, Савва и Максим, богословы, которые знали славянский и греческий языки. Савва был стар для путешествия в Москву, Максим же согласился приехать. Максим родился в Греции, образование и воспитание получил в Западной Европе, учился в Париже и во Флоренции, много путешествовал, знал несколько языков и обладал обширными знаниями, приобретенными в лучших университетах и в общении с учеными своего времени. Максим пришел в восторг от нашей библиотеки. «Вся Греция не имеет такого богатства, ни Италия, где латинский фанатизм обратил в пепел многие творения наших богословов…», – воскликнул ученый грек. Он описал неизвестные еще славянам книги, вместе с тремя московитянами перевел по желанию Василия Толковый Псалтырь. Этот перевод прославил Максима и сделал его любимцем великого князя, который держал его возле себя, не хотел отпускать назад в Афонский монастырь и держал его в Москве девять лет. Имея доступ к великому князю, Максим часто ходатайствовал за вельмож и вступался за гонимых, тайно принимая их в своей келье, к неудовольствию и зависти многих, особенно духовенства.