Магомед Султанов-Барсов - Большой Умахан. Дошамилевская эпоха Дагестана

– А послушай-ка, родич Мухаммад-Нуцал, – обратился таркинский правитель, – ты не хочешь купить корабль и держать в порту малоногого 29 29 Малоногим царем, согласно некоторым более поздним биографам великого русского реформатора, кавказцы называли Петра Первого, который из-за короткой ступни ног плохо удерживал свое двухметровое тело, ходил, опираясь на трость. царя своих рыбаков? Это прибыльное дело, хочу тебе заметить…

– Корабль? Зачем он мне? – пожал Нуцал плечами. – Вот если бы ты предложил мне хорошую землю для пастбища, без солончаков, я бы не отказался.

Резонность шутки оценили за столами.

– Я говорю тебе это потому, что ссыльные моряки, которые отбывали срок наказания в порту, как на каторге, возвращаются к себе на родину, на север. У них там, в Санкт-Петербурге, недавно скончалась императрица Елизавета, дочь того самого малоногого царя, который при моем деде Махмуд-Шамхале высаживался с моря на нашем берегу с полчищами своих солдат… И если корабль покупать сейчас, пока нет других ссыльных моряков, то обойдется очень дешево. Всего каких-то две сотни серебром…

– Хорошо, родич, я подумаю над этим. А кто у урусов теперь на Престоле?

– Петр Третий, внук того самого царя, будь он неладен. У них, у русских, у каждого правителя свои ссыльные…

– Они могут себе это позволить, – вставил уцмий Кайтага. – У них много земель и многочисленный народ, счет которому только Аллаху ведом. А нам лучше держаться от моря подальше…

– Почему же, Светлейший? – искренне рассмеялся лакский правитель. – Море – это богатство и легкая дорога…

– Потому, Светлейший, – так же искренне отвечал ему уцмий, – что мы, горцы, едва управляемся тут, на земле. Наших белоканских и закатальских братьев все больше начинают притеснять каджары и грузины. Сперва надо укрепить свои границы на наших южных землях, а море от нас никуда не утечет. Морем владели наши предки испокон веков, так будет и впредь, если крепче встанем на земле…

– А скажи-ка, Светлейший, – подал свой голос джунгутайский хан, – что нам нужно, чтобы мы хорошо управлялись на земле и на южных границах?

– Алимы нужны хорошие, знающие, – не раздумывая, ответил Ханмухаммад-уцмий. – Не такие, как в медресе, которые из года в год только и делают, что твердят о молитвах, а сами в рот заглядывают бекам и ханам, не много ли они выпили вина, запрещенного Аллахом. Нет, молитвы тоже нужны, конечно, но народ наш и так умеет молиться. А вот делать хорошие ружья наши кузнецы, скажу я вам честно, пусть никто не обижается, еще не научились. И порох у наших мастеров получается дорогой, а потому и стреляют до сих пор наши уздени стрелами из лука. Большинство, я имею в виду. А посмотрите вы на наши пушки! У нас они и поменьше, и потоньше, а значит, и стреляют недалеко, и не очень сильно. Другое дело, пушки урусов, персов, турков! Да-да.

А вы думаете, что персы уже отстали от нас навсегда? Не заблуждайтесь! Они не успокоятся, пока не навяжут нам свой шиитский толк и не захватят самые плодородные наши земли. Да и русские все ближе продвигаются к нам от своих холодных земель. Обо всем надо думать, светлейшие, обо всем! Иначе потомкам нечего будет оставить…

С уцмием были согласны все. Разве что на лицах некоторых алимов возникли кислые выражения. Не вернее ли положиться на Аллаха, он лучше ведает, что и кому достанется в наследство…

…На следующий день после обеденного намаза в соборной мечети царственному наследнику дали имя – Умахан – в честь одного из предков, правившего Аварией сто тридцать лет назад.

Глава 3-я

Смена Родины

На улицах бродили объевшиеся на празднике собаки; проклиная горькую судьбу, очищали от мусора величественный Хунзах рабы. Каркали вороны, налетевшие на город темными стаями, и, словно вызванные пернатыми долгожителями, к своим воротам выходили уздени. Некоторые сочувствовали язычникам, иные плевали им вслед. Были и такие, что открыто насмехались:

– Ну, где же ваши языческие песни? Чего так невесело хороните?

– Где хвала истуканам и заклинания против обидчиков?

– Быстро же вы растеряли свою языческую спесь…

– Ух, грязные язычники!

– Да уверуйте же вы хоть теперь, что нет божества, кроме Бога, и Мухаммад пророк Его!

– Напрасно увещеваешь, сосед, они не уверуют. Это же Чарамы! Вместо души, сотканной из света, у них куски из железа…

– Гляди, меч торчит до сих пор в груди! Наверное, и в самом деле вместо душ у язычников куски железа…

– Плевать! Прорвал же мусульманин с помощью Аллаха стальную рубаху язычника, как сгнившую шкуру шакала!

– А кто прорвал-то, кто?

– Не знаю. Говорят, Ахмадилав.

– Вранье! Ахмадилав не прорвал бы эту кольчугу и до скончания века. Это кто-то из сильных воинов, обладающих разящим ударом.

– Плевать, кто прорвал стальную кольчугу! Важно то, что гореть теперь язычнику в аду веками! До бесконечности.

– Ты думаешь, Аллах его сразу бросит в ад?

– Конечно! Язычников не задерживают до Судного дня. Как только чарамы и чарамки – ох и стройные же они бабы!.. – предадут своего отца земле, так его джинны сразу же и утащут в пылающий огнем ад…

– Жалко мне его…

– Дурак! Опомнись. Кого ты жалеешь, язычника? Покайся быстрее, пока Аллах и на тебя не разгневался.

– Астахфируллах, астахфируллах 30 30 Покаянное восклицание (араб.). …

Сыновья, дочери и внуки покойного, среди которых был все-таки и один мусульманин, муж самой младшей дочери покойного, шли, понурив головы, не смея отвечать на обидные слова единоплеменников.

– Бесстыдники! Во всем мире благородные люди уже пропели аш-шахаду, а они все еще молятся своим истуканам…

– Да еще и землю нашу теперь осквернят трупом язычника…

– Всю ночь, наверное, колдовали и молили своих богов о каре…

– Да одна крохотная сура сведет насмарку все их колдовство! Кулху валлаху ахад! Аллаху самад! Ламялид валамюлад валамякуллаху куфуван ахад 31 31 Сура из Корана: «Скажи, Бог один, он един, никем не рожден, никого не родил, вечно сущим был и не равен ему ни один» (Пер. Крачковского). !..

Попавшие в немилость к хунзахцам свои же хунзахские уздени и в самом деле просили богов послать на головы всех хунзахцев огонь и молнии вместе с каменным дождем.

Некоторые хунзахцы из любопытства пошли вслед за Чарамам и, чтобы посмотреть обряд захоронения язычников. Но там, у Белых скал, язычников уже ждали вооруженные мечами и саблями ревнители веры. Их было человек двадцать против четырех мужчин, трех подростков и шести женщин с ребятишками.

На покрытом огромными камнями клочке земли лицом к лицу столкнулись безоружные язычники с вооруженными иноверцами. Их горящие злобой глаза не предвещали ничего хорошего. Во главе вооруженных мечами и саблями мусульман стоял старший сын имама соборной мечети Исрапил. Его намерения с первого же взгляда были ясны: он и те, кто стоял на ним, не собирались даже увещевать неразумных, они сразу взяли их в окружение и обнажили клинки.