Петр Котельников - Мы славим. История православия на Руси

И вот как летописец записал о смерти Александра Невского: «Дай, господи милостивый, видети ему лице твое в будущий век, иже потрудися за Новгород и за всю Русьскую землю».

Византия катилась к концу, теснимая с востока турками. Расчет на крестоносцев не оправдался. Они, пограбив, оставили Константинополь. Шел 1261 год. Трон захватили Палеологи. Они стали императорами без империи, в полуразрушенной столице. Чтобы сохранить власть, они обратились за помощью к папе римскому. Тот обещал помощь при условии заключения религиозной унии. А это означало, – подчинение православия Риму, принять католический символ веры. Среди православных греков начался разброд и шатание. Нашлись и сторонники, и противники унии. В оппозицию ушло войско. Полководцы понимали, что надеяться на помощь папы – дело безнадежное. Понимала это и интеллектуальная часть духовенства. Им, несогласным с императорским домом, пришлось покинуть Константинополь и обосноваться в монастырях на горе Афон. Вести религиозную пропаганду им было запрещено. В знак протеста они избрали тактику молчания, обратив на себя внимание окружающего населения, которое стало тянутся к умным монахам. Эту тактику приняли и русские священники, вынужденные признать власть константинопольского патриарха, но понимающие, что следовать ему, это – означало вредить самим себе.

На Руси поняли опасность, таящуюся в Константинополе. Они были вынуждены признать духовную власть константинопольского патриарха. Но, поскольку патриарха ставил император, склонный к унии, практически выполнять его указания, означало вредить и себе, и вере. Пример уже был налицо, когда генуэзцы хлынули через пролив Босфор, захватывая земли в Крыму и оказывая католическое влияние вплоть до Великого Устюга. Русичи взяли на вооружение тактику афонских монахов, создавая на русской земле монастыри.

Основателем первой киновии с самым строгим монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский. Говорил Сергий мало, носил в монастырь воду, да стоял монастырские службы. Но, если он говорил, то его слушали все, так четко были аргументированы его речи, только дело говорил. Вокруг обители Сергия складывался ореол святости.

Влияние игуменов и иноков росло. Люди шли к монахам, в надежде получить, как духовное, так и телесное исцеление. Учились читать книги, монастырские врачи лечили прихожан. Роль церкви в государственных делах стала огромной.

В споре за великое княжение Тверь, богатый, красивый город на Волге, проиграл Москве, запрятанному в глухих лесах небольшому городу. Случилось это потому, что облыжно был обвинен Тверью русский митрополит Петр во взяточничестве. Тверь хотела, чтобы престол русского духовного владыки достался тому священнику, кто будет проводить политику удобную Твери. Но народ поддержал своего духовного пастыря. Петр забыл про Тверь и стал часто наезжать в гости в Москву. А решение митрополита многого значило на Руси.

Митрополит Феогност, грек, прибывший из Византии, как и митрополит Петр, усвоил те же великорусские политические тенденции, не стал связывать свою работу на ниве православия и укрепления русской государственности, с пребыванием в богатой Твери, а вместе с великокняжеским боярством осел в Москве, чтобы продолжать объединительную работу, центром сделав Москву. Русь прошла через период распада и духовного обнищания. Каждый удел чувствовал себя могучим и независимым, даже тогда, когда признавали на словах власть великого князя. Особенно это касалось тех уделов, которые находились на окраинах государства. Там и духовенство начинало вести себя не по канонам православия. Например, новгородские попы принимали западных вольнодумцев и часто выступали против канонического византийского православия. А что касается населения удела, то дело доходило до того, что не нравился этот князь или установленный им порядок, оно могло свободно перейти за несколько десятков верст в любое соседнее княжество и там чувствовать себя независимо. Единственной связующей нитью для всех людей русских в XIV веке оставалась православная вера. Всякий, кто исповедовал православие и признавал духовную власть русского митрополита, был своим, русским. И потому только православная церковь противостояла распаду Руси.