Рита Эллис - Порочная невинность

И Аделаида думала, что если бы не ехали вокруг них рыцари и слуги, она приникла бы к нему, желая всем телом ощущать его объятия. Снова почувствовать себя такой хрупкой и под такой надёжной защитой.

– Ты что так смотришь? – с улыбкой спросил Лайон.

Загадочно улыбнувшись, она отвела взгляд, устремив его к вершинам скал.

И если Лайон правда не таков, как сложилась его репутация, Аделаида хотела бы следовать за ним.

– Не лучше ли сначала тебе предстать перед королём? – задумчиво спросил Лайон. – Он признает тебя и вокруг будет меньше недоверия.

– Мне бы сначала набраться смелости взглянуть в глаза родителям, – усмехнулась Аделаида, – а потом будет черёд думать о короле.

– Темнеет. Остановимся на привал. Там недалеко есть ручей, возле старой хижины. Поезжай туда. Рыцари расположатся здесь. Я тебя догоню.

Аделаида направилась в указанную Лайоном сторону. Между холмами она и обнаружила лачугу, а за ней и ручей, воды которого спускались с вершины горы. Хижина оказалась небольшой и ветхой деревянной постройкой. Казалось, чуть сильнее подует ветер и её унесёт.

Аделаида привязала лошадь к дереву и неуверенно направилась к домику. Вполне вероятно, что кто-то поселился в нём, бродяги или разбойники. И как Лайону могло прийти в голову отправить её одну?!

Но, несмотря на страх, Аделаида открыла дверь. Никого не было, хижина была пуста. Хоть снаружи она выглядела непрочно, внутри оказалась весьма неплохой: камин, большой диван, маленький ковёр, стол на крепких ножках и два стула. На стене висел один канделябр со свечой.

Недолго думая, Аделаида стала разжигать камин. Если она будет ночевать в этом маленьком домике, пусть он станет уютным.

– Уже освоилась? – с усмешкой спросил Лайон, увидев полыхающий огонь в камине и горящую свечу в канделябре.

– Как бы это странно не звучало, но мне здесь нравится, – улыбнулась Аделаида.

– Хочешь сказать, несмотря на запах плесени, сырость и старинную мебель, тебе здесь нравится? – сдерживая добродушную ухмылку, спросил Лайон.

– Да, тут уютно.

– С недавних пор эти земли принадлежат мне. А на месте этой хижины я собираюсь возвести небольшой замок. Это место очень живописно. Хочешь есть? Я принёс зайца и вино.

Поужинав, Аделаида и Лайон сели возле камина. Огонь успокаивал, согревал внутри. Тёплая атмосфера комнаты сближала. Мир, казалось, замер. Нет ничего за пределами этого дома. Не будет ничего и потом. Только этот миг, принявший очертания бесконечности.

Лайон не мог отвести взгляда от лица Аделаиды, которая полностью была поглощена языками пылающего огня.

Он любил в ней всё. Мраморную кожу, тёплого оттенка глаза, губы. Густые длинные волосы, тонкую шею, стройно тело, длинные ноги. Даже старое поблёкшее платье. Нетерпеливый, твёрдый характер. Импульсивность и поражающую откровенность. Всё, что было в Аделаиде, казалось ему прекрасным. Желанным и необходимым. Образ, преследовавший во снах, наконец, появился в реальности.

Аделаида посмотрела на Лайона. Встретившись с ним взглядом, она замерла, боясь пошевелиться. Его глаза прожигали её, гипнотизировали. Долго они смотрели друг на друга, позволяя устроить искрам вокруг них танец. Пламенный шар лопнул, разлетевшись на множество огоньков. И Лайон притянул Аделаиду к себе, завладев её губами. Она охотно позволила ему делать то, что представляла и желала сама. Не сдерживаясь, не останавливаясь, Лайон исследовал руками, ласкал губами её тело, стараясь пробудить в ней настоящую чувственность. Аделаида трепетно отзывалась на каждое прикосновение, целиком отдаваясь новым, захватывающим сознание ощущениям.

Их внутренние огни встретились, объединившись в целое пламя. С жадностью, с нетерпением они воплощали свои желания. Не сдерживая силу, не беря под контроль страсть, они открыли друг другу свою жажду, которая возникла в тот миг, когда впервые они встретились взглядами. Трепетно, чувственно, они становились всё ближе, настолько, как прежде даже не смели мечтать.

На утро, увидев спящего рядом Лайона, Аделаида не могла объяснить себе как это могло произойти. Как она могла отдаться мужчине, к которому ещё даже не знает что чувствует? Как без любви она могла позволить Лайону зайти так далеко? И если сейчас он проснётся и пройдёт мимо неё, даже не взглянув, она это и заслужит. Зная, что он не проводит с женщиной больше одной ночи, добровольно внести себя в список отвергнутых.

Но следом возникла другая мысль.

Какое значение имеет то, что было у Лайона раньше, какая разница, изменится ли его отношение к ней? Ведь вчера было всё так, как хотели они оба. Она делала то, что желала и испытала ни с чем несравнимые ощущения. Вчера, в его руках, ей казалось, что именно так и должно быть.

Но страх быть отвергнутой пересилил. Не желая видеть пробуждение Лайона и последующее за тем безразличие, Аделаида быстро оделась и вышла на улицу.

Хотелось позавтракать, а от их вчерашнего ужина ничего не осталось. Тогда Аделаида решила поехать в лагерь и присоединиться к Маркусу и Раффу.

Увидев графиню, рыцари радостно встретили её. Подвинувшись, они усадили Аделаиду между собой и потребовали служанку принести ей обильный завтрак.

– Сегодня прекрасное утро! Мне не терпится отправиться в путь! – сказал Маркус.

– Миледи, может до отъезда вы с Маркусом исполните несколько песен? – предложил Рафф.

– А хотите, мы расскажем вам о подвигах графа Николсона? – весело предложил Маркус.

– С радостью, Рафф, – сначала ответила ему Аделаида, потом Маркусу, – о подвигах? Было бы интересно услышать.

– Вижу, миледи присоединилась к простым смертным? – неожиданно появился рядом Берн. – Понравилась ли вам жизнь вне монастыря с её удовольствиями, о которых прежде вы и не имели права думать?

Глядя на ухмыляющиеся лицо рыцаря, норовившего всё посильнее её задеть, Аделаида стала испытывать к нему острое призрение.

– Жизнь мне нравится, – согласилась она, – но не все в ней люди.

– Не боитесь, что граф теперь бросит вас здесь? Или вы решили, что вы особенная? – всё более злобно ухмылялся он, нагло разглядывая девушку с головы до ног.

– Закрой рот, Берн, – вступились Маркус и Рафф.

Аделаида, прожигая Берна яростным взглядом, встала. Быстрый взмах руки и на лице мужчины заалел след её ладони.

– Не слишком сильно для такой женщины. Графини, кажется?

– Немедленно уйди отсюда, Берн, пока не стало хуже, – схватился за рукоять меча Маркус.

– Я-то уйду. А самозванка продолжит дурить голову вам и милорду.

Шутливо поклонившись, Берн ушёл.

– Нам всем тяжело приходится с ним, – когда мужчина скрылся, сказал Рафф, – каким-то образом он видит наши страхи и любит на них давать. Но благодаря этому наши слабости исчезают.