Энтони Ричес - Клык леопарда

Остановившись у темного дверного проема, Юлий проследил за тем, как в дверь лупанария, освещенную мигающими лампами, постучали двое мужчин. Затем, быстро переговорив с тем, кто стоял за этой дверью, он шагнул внутрь. Тяжелая деревянная дверь моментально захлопнулась, и ночную тишину на миг прорезал скрежет и лязг железных засовов. Юлия так и подмывало развернуться и уйти, притвориться, что случайной встречи с его бывшей возлюбленной не было. Однако он стиснул зубы и зашагал дальше. Подойдя к двери борделя, он громко постучал в нее жезлом – это было его единственное оружие, что он захватил с собой из палатки. Смотровая прорезь, защищенная железной сеткой, открылась, и в ней показались чьи-то глаза. После короткой паузы знакомый скрипучий голос произнес:

– Нет, вы только посмотрите, кто к нам пожаловал! Смотрю, солдатик, тебе хватило смелости прийти к этой двери, и это при том, что всего одно мое слово, и на тебя спустят шайку таких гнусных головорезов, с какими ты еще ни разу не имел дела. Признавайся, меч при тебе?

Юлий покачал головой и постарался не выказать раздражения по поводу заносчивости охранника.

– Там, на форуме, я слегка поспешил и теперь пришел заключить мир. И с хозяйкой, и с тобой, и с твоим напарником. Я хочу лишь выпить чашу вина, поговорить с ней, вспомнить старые времена, и я буду только рад пригласить тебя составить нам компанию. Мне не было необходимости грубо обходиться с тобой, ведь ты делал лишь то, за что тебе платят. Пусть я и офицер, но я не настолько горд, чтобы не признать, что был не прав.

Охранник пару секунд подозрительно разглядывал его в щель, а затем отступил назад и, присвистнув, отодвинул тяжелые засовы. Дверь открылась. За ней его уже ждали трое привратников, все как один с одинаково безучастными лицами громил, разочарованных тем, что поганка-жизнь неспособна остановить храбрецов и глупцов от необдуманных телодвижений, на которые полагается отвечать быстро и грубо. Побежденный Юлием на форуме развел руки, общеизвестным жестом давая понять, что сейчас будет обыск. Юлий терпеливо ждал, пока подручные охранника быстро, но умело ощупали и обшарили его тело едва ли не с головы до ног. Когда они отступили, тощий тип, с которым он столкнулся на форуме, разочарованно покачал головой:

– Ничего, даже крошечного ножика, примотанного к члену. Если не засунул в задницу копье, он чист как младенец. Хотя, если честно, что-то не нравится мне эта его палка.

Юлий улыбнулся, воздел над головой жезл и пожал плечами.

– Куда я, туда и он. В моей центурии найдется не один юный разгильдяй, который спит и видит, как он спрячет его, или сожжет в жаровне, или замахнется им на меня за все те разы, когда я с его помощью вправлял сопляку мозги. Он со мной с того момента, как я стал центурионом. В прошлом году он трижды сражался со мной против варваров. Неудивительно, что я так привязался к нему. Но если потребуете, я его сдам.

Телохранитель рассмеялся, покачал головой и жестом велел своим подручным отойти.

– Нас более чем достаточно, чтобы справиться с одним солдатом. К тому же в этом доме у нас спрятано все мыслимое оружие. Сомневаюсь, что твоя палка представляет для нас угрозу. Лысый, ступай и скажи хозяйке, что к ней в гости пожаловал ее друг с форума. – Охранник наклонился к посетителю, дыхнув на него вином и чесноком. – Итак, центурион Юлий, я, так и быть, принимаю твои извинения. Добро пожаловать в «Синего вепря», самый лучший, самый дорогой и шикарный лупанарий Тунгрорума. Веди себя прилично, не позволяй себе с хозяйкой вольностей, пей, как благородный господин, заплати и выбери себе девушку, но помни – я не спускаю с тебя глаз. Малейшее нарушение моих требований – и можешь засунуть свои извинения себе в задницу вместе с этой своей дурацкой палкой. По тебе видно, что характер у тебя твердый. И мне отлично видны твои шрамы. Но если что не так, пеняй на себя. Ты меня понял?

Юлий в упор посмотрел на телохранителя и протянул руку.

– Понял. Я могу быть глупым и вспыльчивым, но я никогда не повторяю своих ошибок. Так что можешь быть спокоен. Кстати, как твое имя?

Охранник медленно кивнул и крепко пожал протянутую руку.

– Зови меня Плюха. Сколько я себя помню, я всегда был Плюхой. Если честно, я даже не помню, какое имя мне дала родная мать, когда произвела меня на свет.

– Плюха?

– Ну да. Это потому, что я, когда дело движется к ночи, раздаю плюхи направо и налево. Вино отшибает мозги, и посетитель начинает вытворять такое, чего он себе никогда бы не позволил на трезвую голову. И тогда я легонько шлепаю его вот этим. – Плюха поднял увесистый кулак, украшенный добрым десятком шрамов. – И знаешь, хулиган становится как шелковый. Если же нет, я зову на подмогу товарища по кличке Пыр. – Плюха кивнул на тощего типа. Тот с противной улыбочкой на лице стоял перед занавесом, который, как догадался Юлий, вел внутрь лупанария. – Это как раз он схватил тебя за член, чтобы проверить, не пытаешься ли тайком пронести оружие. Хотя, мне кажется, ему просто нравится хватать мужиков за члены.

Юлий покачал головой, не в силах сдержать улыбки.

– Плюха и Пыр, говоришь? Похоже, я должен познакомить вас с моими товарищами, Кастетом и Барсуком. Думаю, вы быстро бы спелись. Кстати, мое собственное прозвище – Нужник. Думаю, сам догадаешься, почему.

Когда Марк Трибул и Арминий, спустившись по ступенькам, вошли в храм, тот уже был полон молящихся. Впрочем, прежде чем им оказаться в его скудно освещенном факелами полумраке, на верхней ступеньке лестницы их тщательно обыскали «вороны» [24] См. приложение «Культ Митры». . Откинув назад капюшон плаща, закрывавший ему лицо, как того требовал ритуал, Марк с интересом осмотрел храм и собравшихся в нем. В тесное помещение набилось около тридцати человек. Арминий был вынужден вытянуть шею, чтобы разглядеть среди них Скавра, после чего вежливо, но твердо, кивая и улыбаясь, начал прокладывать себе путь в толпе молящихся. При виде мускулистого длинноволосого варвара те уступали ему дорогу. Арминий же с трудом сохранял бесстрастное выражение лица. Марк следовал за ним, стреляя глазами в обе стороны. От него не скрылось, что присутствующие – в большинстве своем люди далеко не бедные и с положением в обществе – бросали в спину германцу сердитые взгляды и что-то столь же сердито бормотали ему вслед. Трибул встретился глазами с некоторыми из них, но видя ледяное выражение его лица, они поспешили отвернуться. Впрочем, нашелся один, кто не стал этого делать, – бесстрастный взгляд этого человека юный римлянин так и не смог разгадать.