Анри Коломон - Черный кабриолет, или кабриолет без дверцы. Из четверологии романа «Франсуа и Мальвази»

– Ты ж говорил, что мороз, а сам про грязь!

Прошел смешок.

– Ну это я так, от себя перепугал, а пращур мне рассказывал все по правде.

– Вот послушайте, что я еще расскажу – снова начал первый рассказчик.

– Ну?…

– Значит жила в деревне одна семья, хорошо и зажиточно, а рядом с ними старуха. Она все им завидовала…

…Купили они, значит, корову удачно и молока много давала и корма не много требовала и все тут. И вот однажды вечером вошла хозяйка в сарай и видит возле коровы занузгнанную черную кошку, глаза зеленым огнем горят.

…Испугалась хозяйка и прогнала эту кошку, принялась доить корову и ни черта из нее нейдет. На следующий день пришли, корова снова не доится и кошка рядом с ней сидит.

…Стало это в деревне известно, к ним одна бабка- повитуха приходит и говорит, что как ту кошку увидите так перебейте ей задние ноги, тогда известно станет кто молоко таскает? В общем так и сделали. На следующий день соседку не видно. Потом глядь, а она на обе ноги хромает.

– Она ведьма? – спросил Трике, – А еще что-нибудь расскажите…

Зерук приятно зевнул и решил задремать, снова слыша о какой-то семье, которая жила на окраине деревни (Если бы он знал!… Чем это ему обернется).

– … А дом их окнами смотрел на кладбище, и стали они замечать, что после каждой ночи кладбище все ближе и ближе к ним.

«О -о! Это уже что-то новенькое!» – подумал Зэрук сквозь дрему.

…Тут конечно и не только они забеспокоились и решили переезжать. Уже и вещи собрали, все… но в тот вечер ушел брат мужа на охоту, говорит в последний раз с местами проститься, может на медведя поохотиться, места там глухие были.

Улеглись они спать. Вдруг ночью чувствуют: во дворе кто-то топчется и собака не лает. Подумали, значит свой. Подходит муж к окну и: отходит, сказать нечего не может и смотрит только в окно.

– Кладбище совсем близко.

…Жена из постели вылезает, подошла к окну и вдруг как заорет. Кладбищенское зарево осветило окно и они увидели что на них через окно смотрит его брат. Лицо белое, белое и стеклянные глаза с блеском кладбищенского марева. В дверь стало тереться что-то шероховатое…

За дверями и раздался страшный крик. Даже визг… не путайте дверь того несчастного дома с дверями дома базы, у которой сидели полусонные полицейские, попросыпавшиеся в крике и бежавшие вместе со всеми по лестнице наверх, уже когда оглядываясь, только тогда по- настоящему перепугиваясь.

Вслед за своей белой рукой в украденной дамской перчатке, Гнус решивший так подшутить, просунул в дверь и голову.

Ничего не поняв, почему там полицейские мундиры, Гнус отпрянул назад и растворился во тьме ночной, в которой бы ему и кладбище то – как домом родным показалось.

Сбежавшиеся в комнату Картуша полицейские сбились в углу у кресла на которое уселся довольный Зэрук.

– Что там было – то?

– Белая рука…

– А про что рассказывали? – продолжал издеваться Зэрук над тем идиотизмом, который они здесь развели, – А кто визжал?

– Трике, кто же еще.

– Вот дурак! Иди проверяй, что там было?

– Сначало за дверями завизжали… И я туда не пойду: здесь и так нечисто. Тот человек как исчез от нас?

Зэрук смотрел на полицейских в три-четыре раза старше и опытней сопляка Трике, побывавших в разных переделках, исполняющих и не такие задания, а все они мялись возле него рядом, уставившись в сторону двери.

– Вы осторожней к шторам дверным не прикасайтесь, а то раздвижными оказаться могут.

Трике раздвинул черные драповые шторы, стал раскрывать окно.

– Кладбище там еще не подошло? – продолжал серьезно насмехаться лейтенант Зэрук, удобно располагаясь в мягком кресле.

Дверь комнаты стала медленно открываться (!) … С гулким стуком закрылась… И хотя по ногам шел приличный сквознячок, ему мало кто придал значения.

– Ну вы постойте, а я посплю.

Дверь продолжала хлопать, а Зэрук чувствуя приятный ветерок в лицо подумал вздремнуть. Вместе с этим его распирало любопытство: всю ночь они так простоят?…

Пробудился лейтенант Зэрук при утреннем свете от глухих шагов поднимающихся по лестнице. Его сослуживцы тоже просыпались, вскакивая с пола и двое из них смекнув в чем дело, смело влезли в окно, собираясь сигануть вниз со второго этажа. Впрочем последнего Трике, все же задержали.

Ну ладно, старина Дюпре в свои полста скрываясь от позора, спасая свой авторитет, который он наработал за свою долгую безупречную службу спрыгнуть вниз не побоялся…, но чего было стесняться такому цинику как Трике, уж глядя на его глупую рожу можно было понять что с него взять нечего.

Лейтенанту Зэруку бежать было некуда, но нужно было хотя бы встать, чем хоть немного выправить свое положение, но нет же он продолжал сидеть, приходя в себя после приятного сна и ничего его не поднимало.

Бухающая дверь отворилась настежь и в ней показался комиссар д` Эбержеволь.

Лейтенант Зэрук как положено хотел встать.

– Не надо, сидите так! Не двигаться! – кричал на них комиссар полиции, – Сейчас я вас покажу!…

…Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! … Идите, пожалуйста сюда! Вы такого еще не видели.

По лестнице слышались поднимающиеся шаги нескольких человек. Комиссар обернулся :

– Не двигаться я сказал! – крикнул тому кто перед приходом столь вознесенных должностных лиц, хотел подняться с корточек.

Лейтенант Зэрук молча выполнил приказ и не являл собою ни малейшего желания двинуться или даже протереть слипающиеся глаза. Он засыпался по уши, так что вошедший министр (вместе с Джоном Лоу, стоявшим сзади) так и не смог встретиться с ним взглядом…

– Это что, месье Зерюк? – начал спрашивать его министр отдавая дань аристократической традиции каверкать фамилии, в данном случае по известным причинам.– Это вы такую засаду устроили по всем правилам военной науки? … Кто войдет сюда и закроется – наверняка будет арестован!

– И с захватывающим маневром, – вторил комиссар

– Что ж вы молодые старика прыгать заставили? – вопрошал министр уже не удерживая улыбку, отчего и лейтенант немного улыбнулся.

– Встаньте Зелюк, когда с вами говорит генерал – лейтенант!!! – заорал на него комиссар д’Эбержеволь – Сейчас же будете разжалованы!!!

– Нет, вы погодите, месье комиссар, может он нам Картуша поймал, – говорил граф д’Аржансон, так до сих пор и не понимавший до конца, что здесь к чему? – Месье лейтенант, вы арестовали мне Картуша, как клялись давеча? – спросил он стоящего по вытяжке Зэрука, даже Зерюка. Про арестованного (Дармарглота) лучше было не заикаться, иначе могло так оказаться, что задержанный за то время сбежал. И месье Зэрук продолжал обреченно стоять с виновато опущенными глазами.

Граф Марк-Рено-Вуайе д’Аржансон перевел взгляд на сразу засомневавшегося Трике.