Александр Бабчинецкий - Иван III. Новгородское противление. Роман

Скорее всего, всему этому предшествовала длительная осада сильной крепости, закончившаяся для осаждающих без должного результата. Потери с обеих сторон, наиболее вероятно, были значительные. И теперь своеобразное равновесие должно обязательно нарушиться. В чью сторону наклонится рог изобилия в руке богини, стоявшей на колесе?

Внезапно мощные ворота открылись, выпустив довольно большой отряд конных стрельцов, за которыми сплочённым строем бежали пехотинцы с бердышами и саблями в руках. Впереди всех на вороном аргамаке главенствовал явно воевода в блестевшей на солнце кольчуге и высоком шлеме. Конники сразу врезались в отряд татар, также поступили и пешие стрельцы. Начавшееся сражение очень напомнило Аврамьеву недавние события. Не возжелал он стать неприметным свидетелем происходившего, поэтому быстро поднял своего «татарина», как мысленно прозвал коня и, вынув саблю из ножен, вклинился в толпу сражавшихся.

Умелые действия и напористость молодого новгородца обернулись должным результатом. Два конных татарина уже были повержены на землю мёртвыми. С рубленым плечом извивался на земле и пеший казанец, теряя вместе с кровью остатки жизни.

– А ты храбро сражаешься, незнаемый молодец, – услышал Андрей чью-то похвалу. И старательно пытался выяснить, кому принадлежали эти слова.

И чуть позже увидел, вспомнив прежде виденного воеволу. Теперь он выглядел совсем иначе: на шлеме и воинских доспехах багровыми пятнами темнели знаки многих человеческих смертей. И сам этот человек был уже кем-то ранен, ибо медленно начал сползать с коня как раз в поднятые руки Аврамьева, который и принял воинского начальника. Внезапно каким-то чувством он ощутил исходившую от врагов опасность. Не колеблясь новгородец заслонил собою муромского воеводу, приняв грудью две татарские стрелы. Поторопившиеся ратники вовремя оказались возле раненых, которых они погрузили на подводу и повезли к городу.

– Там, в овраге, басурманы полон стерегут, – с трудом шевельнул губами Андрей и едва сдержался, чтобы не впасть в беспамятство.

– Ты кто же такой будешь? – повернул голову к лежавшему рядом новгородцу муромский начальник.

– Андрей я, Аврамьев, ушкуйничал с гостьми новгородскими.

И только теперь он уже не смог сопротивляться своей слабости.

Медленно, очень медленно, к нему возвращалось сознание. Сначала новгородец обнаружил себя в большой горнице, похожей на спальный покой, освещаемый множеством свечей. Однако очередноное состояние ослабевшего тела не позволило ничего увидеть. И позже, доведись ему побывать в этом месте снова, Андрей так и не вспомнил бы ту комнату, где находился на излечении. Зато ему врезалось в память появление в горнице голубоглазой и чернявой молодайки. Она заботливо кормила очнувшегося молодца наваристой куриной ухой с грибами 15 15 В стародавние времена не было на Руси понятия о супах и бульонах. Все жидкие мясные и рыбные блюда назывались ухой, похлёбкой или щами. И как тут не вспомнить известное: «Уха из петуха». . От старательного ухаживания девушка смешно высовывала кончик языка, обнажая ряд белоснежных зубов и искривляя красивые губы. Незнакомка не успела завершить своё дело.

Оно было прервано появлением дородного мужчины в опрятной и даже несколько вычурной одежде. Вошедший походил на княжеского наместника (тиуна) или просто слугу, но с большими привилегиями. Он с каким-то напыщенным удовольствием касался своей поседевшей клинообразной бородки и ровно стриженных усов. Лишь поворота головы и взмаха ладони было достаточно девушке, которая всё поняла и незаметно покинула горницу.

– А ты герой, – восторженно обратился он к Аврамьеву. – Стрелы татарские обломали, а как жала стали из тебя вытаскивать, ведь даже и не застонал. Правда, в запамятстве был полном.

Он со тщанием обследовал повязки на груди, а после сам осторожно снял их, осмотрев начавшие подживать раны.

– Ты ведь спас от верной гибели младшего представителя тверских князей, а ныне – старшего воеводу государева, Данилу Дмитриевича Холмского. Вся забота о тебе – его главная обязанность. Уж ты будь добр, не обмолвись с ним о моих словах.

Андрей молча кивнул головой, поблагодарив лекаря за надлежащее лечение и обхождение. И как только сознание обрело необходимую силу, он выразил благодарение Господу за оказанную ему возможность узреть своего благодетеля.

Даниил Дмитриевич не был лишён такого малейшего человеческого качества, как обыкновенная признательность. Этим, по его мнению, должен обладать любой настоящий христианин. Возможно, и басурманам такое свойственно, однако православные острее чувствуют ответственность за благие дела.

Холмский ещё сам полностью не излечился от татарского булата, но всё же превозмог слабость и смело перешагнул порог горницы, увидев лежавшего спасителя. Оный тоже заметил вошедшего воеводу и попытался приподняться на локтях, чтобы взобраться повыше на подголовник.

– Не переусердствуй в почести мне, – Данила Дмитриевич протянул ладонь в предостережении к дальнейшим действиям со стороны Аврамьева. – Я пришёл просто глянуть, как тебе создали необходимые условия к скорейшему преодолению немощи.

– Благодарю тебя, княже, – улыбнулся Андрей. – Устроили меня тут замечательно. Моя признательность в этом тебе выше всяких похвал.

– Благодарить тебя должен я. Лежать бы мне подле городских стен среди мёртвых, если бы не твоё самооттвержение и всяческое презрение к опасности. По этому поводу хотелось бы сказать тебе доброе слово и предложить какое-либо вознаграждение за твой героизм.

– Пустое всё это, воевода, – шевельнул губами новгородец. – Ты правильно поверил в мою самоотверженность. А вот опасности я всячески стараюсь избегать, желаю всё-таки живым возвратиться на Торговую сторону в Новгороде. У меня там старый отец, да и братец младший. Доброе отношение твоё ко мне весьма приятно.

Думается, и ты бы поступил также, будь у тебя необходимость защитить чьё-либо сердце.

– А ты, ко всему прочему, ещё и бессеребренник, коих мало. Сие похвально, но я не привык многое время пребывать в долгу. При малейшей возможности в будущем обязуюсь вернуть его с лихвой.

– Кастати, тебя просили поблагодарить те несчастные, пленённые казанцами. Об этих людях ты тогда нам сообщил. Их освободили. Татарских грабителей успели разгромить, частью разогнать. Лишь немногие враги сумели ускользнуть и укрыться в лесу. Выздоравливай, герой, позже ещё поговорим.

С этими словами Холмский покинул горницу.

Великий князь был весьма раздосадован столь внезапной утратой Тверитянки и всеми событиями, связанными с её гибелью. Матушка Ярославна очень любила невестку, не зря же она сопровождала её в последний путь. Вспомнил Иван слова свои, сказанные в горячности супротив супружницы своей, которую получил в наследство от батюшки по законам государственной необходимости. Подобное не единожды было слышимо, наверняка, и многое видимо внимательным оком дьяка Полуектова, доверенного человека Василия Тёмного.