Владимир Медведев - Заххок

– Этот мир непостоянен, – сказали эшон Ваххоб. – Всё переменится гораздо быстрее, чем ты ожидаешь. Как бы вам не пожалеть о переменах.

Мудрой была их речь, но мы на другое надеялись – на совет или защиту.

Возвращались ни с чем. Гиёз-парторг проворчал:

– Политик. Демагог…

– Святого человека осуждать грешно, – осадил его престарелый Додихудо.

– Начальству надо жаловаться, – сказал раис.

– А где оно? – сказал Шер. – Из Калай-Хумба начальство до нас не дотянётся. Руки коротки. Слава Богу, лишились начальники власти.

– Теперь вообще никакой власти нет, – вздохнул парторг.

– Зачем нам власть? – спросил Шер. – Хорошо живём. Трудно, зато сами по себе.

– Зухуршо нынче власть, – сказал раис.

– Завтра утром поеду в нижний кишлак, в Ворух, – сказал парторг. – За справедливостью. Пусть Зухуршо нас с вазиронцами рассудит.

Шокир сказал:

– О какой справедливости говорите? Не знаете разве: если бы не было носа, один глаз выклевал бы другой…

Иду по нашей стороне, лепёшки в узелке несу, а навстречу Шокир хромает.

Я когда маленький был, думал, Шокир – какой-то великан. Рассказывали, Шокир ветры пустит – ураган поднимается. Один раз корову позади себя не заметил, присел по нужде, корову в небо унесло. Говорили, в верхнем кишлаке Вазирон опустилась. Хозяин прослышал, забрать пришёл, но вазиронцы: «Наша корова, не твоя. Нам её Аллах свыше послал», – сказали. Так и не отдали.

Ещё рассказывали, год был, когда весна рано наступила. Все радовались. Но Каххор-эшон, отец нашего нынешнего эшона Ваххоба, удивительно погоду предсказывали. Ни разу не ошиблись. Сказали: «В скором времени ждите страшный град. Все посевы, все сады побьёт». И определённый день назвали. Весь народ испугался: «Что делать будем?», «Как выживем?» Дед Додихудо, знающий человек, сказал: «Надо град в сторону от наших земель отвести. Шокира надо просить. Коли его досыта горохом накормить, он тучу отгонит. Но слово «горох» при нём не произносите. Разгневается».

Пришли к Шокиру. Тот согласился. «Ладно», – сказал.

Спросили: «Чем вас угощать?»

«Плов несите», – Шокир приказал.

Обеспокоились. «Плов, – думают, – нужного ветра не обеспечит».

«Не желаете ли чего другого? – предложили. – Может, этого… того самого хотите?»

Шокир рассердился: «То самое сами жрите!»

Как быть? Опять к деду Додихудо за советом пришли: «Он плов требует». Дед Додихудо задумался. «Приготовьте ему плов, – сказал. – А в плов, – сказал, – побольше гороха-нохута добавьте. Этот, чем мелкий горох, больше ветра даст».

Потом тот день наступил, когда град ожидался. Взяли большой котёл, в него мясо одного барана, три чашки риса и семь вёдер гороха-нохута положили, плов сварили. Шокир съел, «Хорошо», – сказал. Помолились, в горы пошли. Шокир на вершине Хазрати-шох сел, стал тучу ждать. С ним наш раис и Гиёз-парторг были.

Долго сидели, наконец из-за хребта Хазрати-Хусейн край тучи вышел. Раис сказал: «Просим вас, уважаемый Шокир, действуйте». Шокир сказал: «Рано». Потом туча полнеба над ущельем закрыла. Раис совсем испугался. «Нет, ещё рано», – Шокир сказал. Туча всё небо закрыла, один краешек остался. «Теперь пора», – Шокир сказал. Бога на помощь призвал, чапан снял, свернул, в сторонке положил и сверху большим камнем придавил. Штаны распоясал, задом к туче обернулся и ветер пустил. Заревело, будто от неба до земли водопад обрушился. Парторг с раисом уши руками закрыли, носы зажали. Растерялись, бедные. Гадают, что делать? Нос спасать – ушам больно, уши заткнуть – нос страдает. Обеими руками в камни вцепились – испугались, что ветер их с вершины сдует.

Потом посмотрели, увидели – туча назад повернула. Наполовину ушла. Половина неба чистой стала. Раис обрадовался, закричал: «Ещё немного, уважаемый Шокир, постарайтесь. Только осторожней, пожалуйста. Нас, пожалуйста, жизни не лишите». Шокир поднатужился, напор прибавил. Раиса с парторгом совсем от земли оторвало, в воздух приподняло – оба на дурном ветру, как тряпки на верёвке, мотаются. Если руки отпустят, обоих куда-нибудь в Дангару забросит.

Наконец туча совсем ушла, за хребтом Хазрати-Хусейн скрылась. Раис приказал: «Эй, мужик, всё! Хватит! Глуши двигатель». Хотел Шокир остановиться, не сумел. Гороховую силу, пока сама не кончится, человеку не одолеть. Ему, Шокиру, ниже бы нагнуться, чтоб ветер в небо уходил, да не догадался. Задним бампером в ту-другую сторону поводить стал – на хребте Хазрати-Хасан со всех вершин снег сдул. Рассердился раис: «Эй, Шокир, шайтон, падарналат, дырку закрой!» А Шокир, хотел или не хотел, но ещё больше газу наддал. По склону огромные камни вниз поползли. Обрушатся – лавина по ущелью хлынет, весь Талхак снесёт.

Тогда Гиёз-парторг смелости набрался. Одну руку вперёд протянул, за камень ухватился, подтянулся, другой рукой перехватил… Так дополз до того чапана, что Шокир с себя снял и камнем придавил. Гиёз чапан взял, к заднему бамперу Шокира подобрался. Свёрнутой одёжкой, жизнью рискуя, выхлопную трубу заткнул.

Тихо стало. Раис на ноги поднялся. «Хайвон, собака, ты чего творишь?! – закричал. – Кишлак погубить хочешь?» Шокир глазами захлопал, но даже рта раскрыть не смог – гороховая сила изнутри его распирала. Раис с Гиёзом носы зажали, на Шокира смотрят, удивляются, как у того брюхо распухает, будто кто-то сал надувает – бурдюк, с которым в старину через реки переплывали. Сильно Шокир смутился. «Ох, извините», – сказать успел, и прорвало его, затычку выбило. Чапан, как снаряд, куда-то вдаль, в сторону озера Осмон-кул улетел. Оттуда эхо взрыва по горам раскатилось. Осмотрели то место – оказалось, чапан в одну скалу ударил, у самого подножия в камне огромную вмятину выбил. В ней теперь пастухи от непогоды укрываются.

А Шокир штаны подтянул, сказал: «Жалко чапана, хороший был. Теперь мне новый со склада выдайте». Раис сказал: «Лучше не о чапане, о своей судьбе задумайся». Шокир удивился. «Почему?» – спросил. «Тебя, диверсанта, в Калай-Хумб, в кегебе отправить надо. Ещё немного, ты бы лавину обрушил, кишлак бы разрушил. Хорошо, мы с Гиёзом вмешались, диверсию предотвратили». Шокир испугался. «Э-э-э-э», – сказал. Но вниз спустились, раис гнев на милость сменил: «Ладно, из уважения к твоему отцу, это дело так оставим», – сказал. Не дали Шокиру чапан. Обиделся он, из Талхака уехал. А туча к вазиронцам, в Дехаи-Боло ушла. Град все их посевы погубил…

А недавно Шокир в кишлак вернулся. Я удивился: хилый человек, оказалось. Ударишь его тюбетейкой – свалится. За нос потянешь – из него душа вон. Но очень, оказалось, язвительный.

Вот и сейчас усмехается:

– А, солдат! Почему не на службе?

– С заданием прибыл, – говорю.

– Оха! Большой человек, – говорит. – Как воюешь? Много врагов убил?