Андрей Костюк - Сады Королевы. Бермудская история

– Большую часть времени я провожу на побережье, так что здесь мне доводится только ночевать.

– Ты сам обустраивал тут всё?

– Конечно. Кто же за меня это сделает.

– Интересно…

Франческа улыбнулась и полностью легла на подушки. Затем повернулась к Толге и окинула его удручённым взглядом.

– Как ты себя чувствуешь? – сочувственно спросила она, глядя на опоясывающую Толгу повязку.

– Не полностью.

– Что? – не поняла Франческа.

– Местный наркоз на моей ноге пройдёт только к вечеру, так что чувствую я себя не полностью, – улыбнулся Толга, но в ответ увидел гримасу ужаса.

– Я с тобой совсем забыла! – воскликнула Франческа. – Я же потеряла Джона!

– В каком смысле «потеряла»?

– Он не появлялся в гостином доме уже двое суток, и я не знаю где он. И даже не представляю, где его искать.

– Джонатан большой мальчик, разберётся, не пропадёт, – успокаивающе ответил собиратель, совершенно не разделяя женской тревоги.

Безмятежной уверенности в его голосе было столько, что эти слова чудотворным образом успокаивающе подействовали на Франческу. Она укоризненно помотала головой, а затем улыбнулась Толге в ответ и отвела взгляд.

– Сегодня седьмой день, – серьёзно заметила мисс Вудс после недолгого молчания.

Толга взял из причудливой вазы одну виноградину и стал вертеть её в пальцах.

– И? Что решили?

– Я не знаю, – замялась девушка. – Почему ты дал на принятие такого важного решения только неделю? По-моему, это слишком мало, тебе не кажется?

– Нет, не кажется. Просто первое число, которое пришло в голову, это семь. Вот я и решил, думайте-ка вы ребята семь дней.

– Вот как?! – нахмурилась сквозь улыбку Франческа. – Это не серьёзно. Дай нам хотя бы месяц, тогда точно будет понятно, готовы ли мы будем остаться или нет.

– Не дам. Я хочу ответа сейчас. По крайней мере, от тебя.

– Ну почему? – уже всерьёз возмутилась девушка.

– Спонтанное желание. Без объяснения причин, – пожал плечами Толга. – У меня такое бывает, привыкай. Или не привыкай.

Франческа села на подушки. Вначале её взгляд был устремлён перед собой, и весь её вид выражал обдумывание окончательного ответа. А когда она нашла что ответить, повернулась к Толге и обречённо вздохнула.

– Я поступлю так же, как Джонатан. Если он решит вернуться, вернусь с ним и я. Но лично мой ответ – да. Я хочу остаться.

Затерянный посреди атлантического океана мир всегда тщательно следил за научными достижениями своих соседей по планете. Сначала это была доставляемая на остров литература: книги, газеты и научные журналы. Затем стали прибывать и сами учёные. Время, когда Сады Королевы, наконец, превзошли внешний мир в области науки, пришлось на начало двадцатого столетия. Если быть точнее, то на тридцатые годы. Настоящим прорывом в области медицины стало синтезирование вещества, способного регенерировать органическую ткань буквально за считанные часы. Подобное открытие было бы бесценно в раздираемой войнами заокеанской цивилизации, где в последующие десятилетия погибли десятки миллионов человек. Но это, как и многие другие открытия, достижения и изобретения, не покинули пределов острова. Тем не менее, несмотря на то, что островитяне вырвались вперёд в этой негласной научной гонке, собиратели не переставали черпать информацию. Именно благодаря этому они не пропустили создание компьютера и интернета. На острове же сие не заимствовалось полностью, нещадно превращая раздобытую технику в трофей или интересную «игрушку». Первый компьютер, который попал в Сады Королевы, был досконально изучен и преобразован в агрегат, обладающий гораздо большими характеристиками, параметрами, и, как следствие – потенциалом. Тот самый первый компьютер, который стал прототипом, по сей день находится на острове, в музее, среди прочих бытовых предметов.

Что касается технологий, то здесь внешний мир и Сады Королевы пошли разными путями. За океаном в промышленных масштабах производились различные аксессуары и гаджеты, будь то мобильные телефоны, плееры, телевизоры и прочее. Островитяне, узнав о подобных предметах, не совсем поняли их предназначение. Быть может от того, что представления о развлечениях разнились между двумя мирами. С течением времени город претерпевал незначительные внешние изменения. Античная эстетика и самобытность была более близка людям, посему не строились небоскрёбы, дома не забивались электроникой, и музыка, звучавшая на улицах практически круглосуточно, всегда была живой. Почти всегда. Остров сохранял свой облик «живым», балансируя между разными эпохами.

Была ещё одна отличительная особенность, которая в корне различала подход к науке между двумя мирами. С самого средневековья было очень проблематично доносить до людей научные знания. В то время, когда балом правила церковь, любая идея или альтернативный взгляд на реальность воспринимались как ересь. Учёных отлучали от церкви и изгоняли из страны, если и вовсе не подвергали публичной казни. Шаблон мироустройства, вбитый в сознание людей, не позволял их воображению даже представить идеи немногочисленных гениев того времени. От того научные труды попросту не находили понимания. О них вспомнили лишь спустя время, когда церковные оковы стали постепенно ослабевать. Тогда и началась эпоха великих открытий.

Начиная с двадцатого века, на место религиозных предрассудков пришли другие сдерживающие факторы. Они присутствуют в современной науке большого мира и по сей день. Сегодняшний мир – это мир капитализма. Наука стала для отдельных категорий людей работой. Успешность и перспективность науки стала измеряться объёмами финансирования. Имена выдающихся учёных перестали быть всеобще известными. Да и сами учёные, в общем то, не стремились к славе. Научная работа продолжалась ровно до тех пор, пока проекты подпитывались деньгами. Как только за этот труд переставали платить – процесс останавливался. Деньги стали единицей измерения научного процесса. Впрочем, мир к этому привык, и как быть иначе уже не представляет.

Кроме того, были случаи, когда научные труды встречали прямое саботирование со стороны власть имущих. Особенно это касается разработок в области энергетики. Поиски более экологичного топлива, как и альтернативного источника энергии, встречали откровенное препятствование прогрессу корпорациями, взявшими в свои руки добычу и последующую продажу старой доброй нефти, угля и газа. Делалось это исключительно в интересах бизнеса, ведь в случае появления в прессе информации о разработке чего-то, что заменило бы масштабно продаваемые ресурсы, их цены бы вмиг обрушились, лишив целые государства огромного дохода. Когда альтернативу исчерпаемым ресурсам стало уже просто невозможно скрывать, конечному потребителю рассказали ещё одну сказку: «У нас нет материальных средств и возможностей, чтобы перейти на новые источники энергии».