Светлана Чуфистова - Во имя отца и сына

Гость перевёл взгляд на Тасю, которая заметив это, застеснялась. Она тоже была необычайно привлекательна. Круглое личико, большие голубые глаза, светло русая коса ниже пояса и румянец – и это ещё не все прелести юной барышни.

Константин улыбнулся и, чтобы не смущать невестку, продолжил смотреть по сторонам. Его внимание привлекло большое количество книг в комнате. Они стояли в шкафу, лежали на полу и на подоконнике. Костя прочёл авторов: Жюль Верн, Дж. Лондон, А. Радищев, К. Маркс… Фамилии писателей ему ни о чём не говорили. Парень хоть и грамотным был, но читал в основном только газеты, да и то редко.

– Ты меня, Тася, на вы то не величай – попросил он хозяйку дома. – Всё ж таки родственники мы с тобой теперя.

– Конечно, конечно – любезно согласилась девушка, и, поставив горячий чайник на стол, принялась разливать кипяток по чашкам.

Она пододвинула гостю сладости.

– Угощайся, пожалуйста – сказала Тася и, усевшись напротив родственника, о чём-то крепко задумалась. – Ты знаешь, Костя, – вдруг встревожено произнесла девушка – в последнее время я очень волнуюсь за Ивана. Он часто стал пропадать. Встречается с какими-то подозрительными людьми, у них там кружок на заводе – Таисья вздохнула. – Муж постоянно говорит о свободе и равенстве для всех, и о правах рабочих…. Я в этом ничего не понимаю, но мне кажется, что Ваня в очень большой опасности…

Константин удивлённо посмотрел на невестку. Недавно, он и сам слышал от мужиков на рынке, что бунтуют в Уфе людишки, недовольство своё кажут. Что, дескать, власть им негожа. А где её взять другую то? Из пакон веку царь с губернаторами правил, ну ни царя же заменивать?

– Ты не переживай, Тасенька, – попытался успокоить её Костя. – Ничего дурного в разговорах энтих нет. Просто Иван сочувствие имеет, сердцем за народ мается. Да и разумный он у нас, с плохими людьми дружить не станет…

– Что вы, что вы, Костя, ой «ты». Я не говорю что плохие. Просто мне думается, что они очень опасное дело затевают…

Костя гостил у брата ещё час, но Иван дома так и не объявился….

***

Это началось не вчера и не здесь, и закончиться грозило не завтра. Они вновь стояли плечо к плечу в едином пролетарском порыве. Раздавленные бесконечным произволом властей, бесправные, как могут быть бесправны лишь сосланные в далёкую Сибирь каторжане. Голодные, злые, потерянные…

– Управляющего сюда зови!!! Управляющего зови!!! – скандировала толпа рабочи ху проходной железнодорожных мастерских всё громче и всё жёстче.

– Управляющего на месте нет. Он в отъезде, по делам в Петербурге – оправдывался его помощник Федяев, приземистый полноватый мужчина в смешно обтягивающем его сюртуке. – Прошу всех разойтись по местам!

Он сидел в коляске с извозчиком со всех сторон окружённый разгневанными людьми.

– Управляющего давай! Пусть не прячется! Не пойдём никуда, пока условия наши не выполните! – кричали возмущённые заводчане.

Один из них, протянул помощнику листок бумаги, уборно исписанный химическим карандашом.

Федяев глянул на него мельком.

– Требования? Господа, ну какие требования? К сожалению, я ничего не могу для вас сделать. Прошу, заканчивайте собрание! – вновь призвал он.

– Нам нужен восьмичасовой рабочий день! – стали слышны выкрики отовсюду.

– Повысьте заработную плату, детей кормить нечем!

– Сколько ещё вы будите над нами измываться?!!!

Чёрная туча недовольства повисла над собравшимися. Волнение рабочих всё нарастало и вот-вот грозило вылиться в новое неудержимое противостояние.

– Я буду вынужден вызвать жандармов! – перешёл к угрозам помощник, густо покрывшись испариной – Вы за это ответите! – заорал он испуганно, как только кольцо возле его коляски стало сжиматься.

Активисты стояли в первых рядах и предопределяли действия толпы. Их знали поимённо не только свои соратники, но и полицейские царской охранки. «Бунтари», как называли большевиков власти, устраивали еженедельные маёвки, печатали листовки и воззвания, периодически организовывали стачки и митинги трудящихся.

Среди прочих лидеров особо выделялся Иван. Молод, бескомпромиссен, умён. Его слушали, ему подчинялись, за подающим большие надежды парнем беспрекословно шли. Вот и сегодня первое слово было за ним.

– Хорошо, мы разойдёмся! – громко произнёс он – Но работать будем восемь часов! Понятно?!

Федяев округлил свои маленькие, бегающие глазки.

– Вы сами не ведаете, что творите! – срывающимся голосом воскликнул помощник – Это неслыханная дерзость!

Но люди уже проследовали в цеха…

В губернской столице вновь нарастали протестные движения. В конце 1905 года повсеместно прошли забастовки на всех промышленных предприятий города. Железнодорожники и служащие прекращали работу. Трудящиеся под руководством большевиков освободили политзаключённых. Все готовились к решающим боям. И они не заставили себя ждать…

***

Холодным декабрьским днём на массовом митинге в сборочном цехе железнодорожных мастерских людские волны бурлили как пена. Всюду висели красные флаги, плакаты и транспаранты. Рабочие общались друг с другом, спорили, поочерёдно выступали на импровизированной сцене и пели революционные песни. Но далее медлить было нельзя.

– Товарищи! – наконец, обратился к собравшимся большевик Якунин, избранный накануне председателем Совета рабочих депутатов. – Нужно выставить посты вокруг здания!

И из цеха немедленно вышло несколько вооружённых дружинников.

Оратор проводил их взглядом.

Этот невысокого роста, щуплый на вид человек, возвышающийся сейчас на ящике из-под гаек, всегда вызывал особый трепет у слушателей. Высококлассный слесарь, доморощенный интеллигент, он заразился идеями всеобщего равенства давно и преподносил их всем страждущим как-то по-особенному, доступно.

Председатель, посмотрел на десятки, устремлённых на него глаз, и продолжил:

– Позавчера, в знак солидарности с московским пролетариатом, трудящиеся нашего города, объявили всеобщую бессрочную забастовку! Нами были прекращены все перевозки по железной дороге, созданы отряды рабочей милиции, выдвинуты очередные требования к властям. Но сильные мира сего остаются глухи к чаяниям народа. Так больше продолжаться не может! – подытожил Якунин – И мы предпримем другие, более решительные, шаги к достижению поставленных целей! Предлагаю начать вооружённое восстание! Кто «за», прошу голосовать!

Председатель одобрительно взглянул на лес взлетевших вверх рук.

– Единогласно – спокойно произнёс он и добавил. – А теперь следует арестовать начальника станции.

– Арестовать!!! Арестовать эту сволочь!!! – возликовали собравшиеся.