А. Дзиковицкий - Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5

Большое внимание борьбе с антисоветскими движениями в казачьих Областях продолжали уделять высшие органы советской власти. 1 января 1918 года принимается специальное постановление Совнаркома о борьбе против Каледина, в котором говорилось о необходимости дальнейшего «разложения казачества изнутри» и о быстрейшем повышении боеспособности советских отрядов. Одновременно продолжалась отправка в казачьи Области казачьих частей, которые заявили о своей поддержке советской власти и готовности сражаться с её противниками. При этом, правда, практически все они делали подобные заявления с целью скорейшего и беспрепятственного возвращения в родные станицы. Приём этот в то время действовал почти безотказно, так как советские органы хватались за любую, пусть даже достаточно призрачную возможность использования казаков в борьбе против антисоветских сил.

В начале 1918 года казаки заняли позицию вооружённого нейтралитета. Подавляющее большинство их не желали драться ни с большевиками, ни с их противниками, но пристально следили за политическими событиями.

* * *

Важные политические процессы в начале января происходили на Дону. При подготовке Воронежского Съезда Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов Донской Области Донской областной ВРК выпустил обращение к казакам и всем трудящимся Области с призывом прислать своих представителей на Съезд. В свою очередь, атаман Каледин издал приказ о запрете казакам участвовать в работе данного Съезда. Но, несмотря на него, в Воронеж отправились некоторые делегаты от 5-й и 8-й Донских дивизий.

В резолюции Съезда говорилось о необходимости немедленного и повсеместного создания Советов казачьих депутатов, которые должны отстранить от управления «все враждебные трудовому казачеству элементы».

Значительное влияние на казачество оказали казаки-делегаты, бывшие на Воронежском совещании Донской Области и принявшие затем участие в Царицынском и Каменском казачьих Съездах. Заседания уездного Чрезвычайного Съезда крестьянских и казачьих депутатов в Царицыне начались 7 января. В резолюции этого Съезда осуждалось антисоветское движение в Донской Области и предлагалось немедленно приступить к образованию Советов казачьих и крестьянских депутатов и революционных отрядов казаков и крестьян. 9 января Воронежское совещание закончило работу, а его участники выехали в станицу Каменскую на открывавшийся там Съезд фронтового казачества. После закрытия Съезда в Царицыне его участники также выехали в Каменскую.

* * *

В станице Каменской Съезд имел неопределённую политическую направленность, но после прибытия участников Воронежского совещания, и особенно после оглашения перехваченной телеграммы донского атамана с приказом разогнать Съезд и арестовать собравшихся, настроение делегатов значительно изменилось. Предложение М. В. Кривошлыкова объявить Съезд органом революционной власти в Области поддержали все присутствовавшие. Делегаты избрали Донской казачий ВРК под председательством Ф. Г. Подтёлкова. В резолюции Каменского Съезда говорилось: «Съезд фронтовых казаков, учитывая сложившееся положение, обсудив его, решил взять на себя революционный почин освобождения трудового казачества от гнёта контрреволюционеров из войскового Правительства, генералов, помещиков и капиталистов, мародёров и спекулянтов». Одновременно казачий ВРК предъявил ультиматум войсковому Правительству с требованием передачи власти в руки казачьего ВРК и роспуска всех действовавших против советских войск отрядов. Одновременно по указанию ВРК казаки 8-го и 43-го полков заняли станции Лихая и Зверево на севере Области. Правда, следует учитывать важное обстоятельство, что Съезд фронтового казачества объявил войну Каледину не на основе вынесенного на местах решения, а подтолкнутый попыткой Каледина разогнать Съезд и арестовать его организаторов. Тем не менее данный Съезд сыграл очень значительную роль в изменении общей политической ситуации на Дону в пользу советской власти, в усилении радикальных революционно-демократических взглядов и настроений в казачьей среде, особенно казаков-фронтовиков.

Сообщения о Каменском Съезде и его решениях вызвали большое беспокойство войсковых властных органов. На заседании Донского Объединённого правительства особо рассматривался этот вопрос, и было принято постановление о посылке в Каменскую для переговоров с образованным казачьим ВРК специальной правительственной делегации. А официальная войсковая пресса с горечью вынуждена была констатировать, что «в событиях, разыгравшихся на станции (Каменской), важно другое, перед чем военно-стратегическое значение захвата её большевиками отодвигается уже на задний план. Здесь произошёл первый открытый бунт войсковых казачьих частей, причём бунт под флагом самого откровенного большевизма».

Немаловажным было и то, что на Съезде практически полностью возобладали весьма радикальные просоветские настроения, было преодолено сопротивление более умеренно-консервативного политического течения, которое поддерживали казаки-фронтовики старших возрастов. Их оппозиция органам войскового управления не шла дальше переизбрания Круга.

В то же время в решениях Съезда вновь отчётливо проявилось настойчивое стремление казаков-фронтовиков самостоятельно ликвидировать антисоветское движение в Области, без участия красногвардейских отрядов. Об этом сообщил в своих телеграммах в СНК и Антонову-Овсеенко комиссар при командующем московскими революционными отрядами Жаворонков, принимавший участие в работе Съезда. Он полагал, что наступательные действия революционных отрядов надо приостановить, поскольку необходимо «считаться с патриотическим самолюбием казаков». Аналогичной точки зрения придерживался и Антонов-Овсеенко. В телеграмме в Совнарком он указывал: «Казаки горят энтузиазмом. Они стремятся покончить с Калединым своими руками». Антонов-Овсеенко отмечал и определённое недовольство казаков относительно стремления советских частей продвигаться в глубь Донской Области и советовал командирам революционных отрядов «действовать в высшей степени тактично» в отношении казачьего ВРК. После Каменского Съезда казаки большинства полков, причём как правительственных, так и присоединившихся к казачьему ВРК, разошлись по домам. Такое поведение отражало их нежелание участвовать в военных действиях.

* * *

Сходная во многом ситуация складывалась и на Кубани. Здесь находились уже значительные казачьи воинские силы. Постоянно прибывали и новые кубанские части с фронта. Но их личный состав, за исключением офицеров, отказывался повиноваться атаману и Краевому правительству. Казаки выходили из повиновения, открыто заявляя, что драться с братьями-солдатами не будут и требовали роспуска по домам. Правительство уже в конце декабря 1917 года с полной ясностью установило, что надеяться на регулярные казачьи войска нельзя. Верность Правительству сохранял только один 1-й Черноморский полк. Но казакам этого полка сильное противодействие оказывалось со стороны казаков других подразделений. Подтверждением может служить следующий эпизод. Когда по приказу Правительства черноморцы на станции Тихорецкой разоружили один из двигавшихся на Дон эшелонов 39-й пехотной дивизии, к ним в полном вооружении подошли казаки 16-го пластунского батальона и под угрозой расстрела из пулемётов добились возвращения солдатам оружия.