Виктория Горнина - Троя. История первая. Первый поход греков против Трои

Впрочем, достаточно было несколько минут незаметно понаблюдать за ним, чтобы стало ясно: обязанности этого молодого человека явно тяготили его. Мелкие усики возмущённо топорщились по любому поводу: кто бы ни обращался к нему, чиновник досадливо пожимал плечами; как они мне все надоели – читалось на его физиономии. А между тем, он получал неплохое жалование, город выстроил ему дом в числе первых, но полученные блага молодой человек считал недостаточными, себя – неоцененным по достоинству, оттого он отчаянно скучал, пропуская вереницы соискателей – их лица сливались в однородную бесцветную массу – этому чиновнику хватало двух минут, чтобы решить судьбу претендента.

Очередь у шатра волновалась и шумела.

Нестройный ряд из пёстрой, небогато одетой публики возбуждённо делился своими страхами и надеждами, наблюдая удачу или крах уже прошедших отбор. Незнакомые доселе люди бросались навстречу выходящим из заветного шатра, окружали их плотной толпой с одним единственным вопросом: ну как, взяли? А что ты говорил? А что там спрашивают? И каждый надеялся, что удача улыбнётся именно ему. Но, между тем, отказов за это чудесное утро получили больше половины прошедших из тех, кто ещё затемно занял очередь возле вожделенного шатра. Они не спешили уходить, неопределённо переминаясь с ноги на ногу, разочарованно вздыхая, пытаясь сообразить, что теперь делать-то, а? Им сочувствовали, но это сочувствие не могло ни помочь им, ни подсказать, как быть дальше. Отказники медлили, но всё же постепенно уходили прочь, бросив последний взгляд на негостеприимный город, так жестоко обошедшийся с ними. А очередь продолжала шуметь и жить надеждой. Наши путники пристроились в её хвост, рассчитывая пройти хотя бы до обеда. Но они не учли той энергичной поспешности, с коей расправлялся с вновь прибывшими молодой чиновник.

– Смотри, смотри, тех берут, берут… эх, – завистливо пропищал тощий старикашка, приподнявшись на цыпочки. – Человек десять сразу. Везёт же кому-то.

Все вытянули шеи, посмотреть на счастливчиков. Очередь застыла на миг.

– Конечно. Это бригада…

– Каменотёсы…

Бригада отошла в сторону дожидаться документов – зелёных карточек с какими-то значками.

– Больше никого не взяли – вон уходят.

– А какие мастера нужны нынче?

– Да кто их знает…

– Вчера одни, сегодня – другие. Ни за что не угадаешь…

В течение десяти минут люди, как ошпаренные, вылетали из шатра, в воздухе то и дело звенело «Следующий!», женщина нервно прижала ребёнка, муж обнял её, отвёл взгляд в сторону – волнительно-тоскливо заныло сердце – не возьмут…

– Следующий!

Отец семейства шагнул в шатёр. Жена, помедлив, зашла следом.

– Откуда? Возраст? Специальность? – посыпались вопросы.

Чиновник не удостоил взглядом вошедших претендентов. Он как раз изучал пергамент с квотами на сегодняшний день, вычёркивая занятые позиции.

– Из Дардании мы… тридцать лет… Резчик по камню я…

– Резчики нужны. Пойдёшь в восточный сектор. Там поглядим, какой ты мастер…

– С женой я.

Чиновник впервые оторвался от своего списка.

– С женой нельзя.

– Она повариха… хорошая очень, хорошая, господин… – запинаясь, промямлил резчик.

– Город не резиновый. Тем более с дитём. Куда его девать?

– При ней, при ней будет. Он не помешает. Мальчик смышлёный… – всё ниже склоняя голову под свинцовым взглядом, защищался простой человек.

– Нет, – это прозвенело громом, резчик ясно видел, что стены шатра содрогнулись и земля разверзлась пред ним. Где-то из глубины прозвучало: – Тебя берём. Жену отправляй назад. Или оба вон отсюда. Не задерживай. Там ещё много таких… Следующий!

Этот крик странным образом вернул его к действительности – резчик шагнул к столу, развязывая мешок.

– Погодите, погодите, – мужчина оценил обстановку: писец вышел отдавать бригаде пропуска – они одни, совершенно одни в этом шатре, чиновник и он с женою… – Вот, возьмите это.

Он поспешно извлёк блестящий персидский платок тонкой работы с кружевной каймой. Ткань заискрилась в потоке света, нескольких секунд хватило, чтобы намётанным глазом оценить – превосходная вещь, главное богатство семьи, свадебный подарок родителей. Платок опустился на стол и сразу исчез из виду.

– Хорошо, – проделав этот фокус, чиновник небрежно бросил вернувшемуся писцу: – Оформляй семью… Следующий!

Юноша в серой хламиде замялся у входа.

– Откуда? Возраст? Специальность?

– Гончар я.

– Гончар? Не нужен.

– Могу подсобником или учеником…

Чиновник с сомнением посмотрел на парня. Ему хватило минуты, чтобы принять решение.

– Свободен.

– Господин, не выгоняйте, дайте шанс… – отчаянно выдохнул паренёк.

– Свободен, я сказал.

Юноша понуро вышел на улицу.

– Не взяли, – сообщил он своим попутчикам, ожидавшим пропусков.

– Куда ты теперь?

– Не знаю. Куда-нибудь.

Он помялся немного, обречённо всплеснул руками:

– Не знаю куда.

Обида выступила слезами: столько надежд связывал нищий мальчик с великолепным городом, а он вышвырнул его, словно щенка.

– Эй, погоди, парень. Поди-ка сюда.

Пожилой мужчина неопрятного вида пробирался к нему сквозь толпу.

– Не хочешь к нам? Нам как раз гончар нужен.

– Кому это вам? – подозрительно насупившись, спросил паренёк.

– Да ты что? Не бойся, сынок. Не обидим.

Он практически насильно отвел своего собеседника в сторону от шумной очереди у шатра.

– Пойдём, по дороге всё расскажу.

Их путь лежал вокруг подножия холма к западной его стороне.

– Не горюй, нас тоже когда-то не взяли, но мы всё-таки обосновались здесь. Не так богато, конечно, но ничего, жить можно.

Вскоре путники подошли к целому поселению из глинобитных низеньких домиков, ютившихся у западного склона, более крутого и каменистого, чем остальные склоны холма Ата.

Здесь селились те, кто не попал в Илион, но кому решительно некуда было возвращаться. Постепенно здесь собрались выходцы со всей Троады, а потому как-то незаметно поселок получил название Троя.

Неизвестно, кто первый дал ему это имя, но оно прижилось.

Беспорядочно построенные низенькие домишки Трои составляли резкий контраст продуманной великолепной архитектуре Илиона – здесь не было того шика и богатства, однако в воздухе витало что-то особенное, характерное для малых поселений: искренняя доброта и радушие, приветливость, безыскусность и неспешность в противовес суете, жестокости и расчётливости большого города.

Маленькая бесправная деревня принимала новых жильцов, не требуя документов и не пытая, зачем да почему, просто предоставляя кров и надежду отчаявшимся, задавленным нуждой людям, покинувшим родные места в поисках лучшей жизни. Они сами создавали её – эту лучшую жизнь – и вскоре Илион, прежде смотревший с высока и презиравший такое соседство, Илион, считавший позором для себя снизойти до признания Трои, Илион, где не раз раздавались голоса уничтожить поселок, в конце концов, вынужден был признать его право на существование.