Петр Кошевой - За Ленинград! За Сталинград! За Крым!

– Здравствуйте, товарищ Верховный Главнокомандующий!

– Долго ли собираетесь вы, товарищ Кошевой, прогуливаться по парку Грузино? – последовал вопрос.

Намек был совершенно очевидным.

– Как только получим необходимую артиллерию, – отвечал я напрямик, – аракчеевские казармы будут взяты. Наши дивизионные калибры такие стены не в состоянии разрушить. Прошу помочь.

Верховный Главнокомандующий помолчал, что-то, видимо, обдумывая.

– Хорошо, – сказал он. – Дадим орудия. Желаю удачи.

Разговор прекратился. Я доложил о нем командарму, и тот был доволен, что нам дадут тяжелую артиллерию.

К сожалению, 65-й дивизии не пришлось участвовать в разгроме противника в аракчеевских казармах. Соединение перебросили в состав 52-й армии генерал-лейтенанта В.Ф. Яковлева в район Мясного Бора, и мы сразу же вступили в тяжелые оборонительные бои.

Этот участок Волховского фронта привлекал к себе пристальное внимание Верховного Главнокомандования, поскольку здесь проводилась операция с целью создать условия для освобождения Ленинграда от гитлеровской блокады.

Вскоре на Волховский фронт прибыл представитель Ставки Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, чтобы побывать на участке наступления 2-й ударной армии. Его путь лежал мимо моего командного пункта на опушке леса у Мясного Бора. Командарм В.Ф. Яковлев прибыл на наш КП. Он предупредил, что Ворошилов, возможно, заглянет к нам. Чтобы встретить маршала, я вышел на опушку леса.

К.Е. Ворошилову между тем стало известно, что у Мясного Бора обороняется знакомая ему 65-я дивизия. Он решил заехать на КП и узнать, как воюет соединение. Мне недолго пришлось ждать его прибытия. Подошла автомашина и остановилась рядом со мной. Из нее вышли маршал и сопровождавшие его К.А. Мерецков и член Военного совета фронта армейский комиссар 1-го ранга А.И. Запорожец. Они поздоровались со мной.

– Как дела? – спросил Ворошилов.

Я подробно доложил.

– Вот и хорошо, – сказал маршал, услышав, что свои боевые задачи дивизия выполнила успешно. – А теперь поедем в любой батальон на передний край.

Мерецков и Яковлев стали подавать мне знаки, которые могли означать только одно: ни в коем случае на передовую представителя Ставки не вози.

Я понял и заявил Клименту Ефремовичу, что в батальон не проедешь, можно лишь пройти, да и то перебежками и по-пластунски переползая опасные участки местности. А на пути – шоссе и железная дорога.

– Ну что же, будем перебегать и переползать и через шоссе и через железку. Если это, конечно, потребуется. А теперь веди.

К.А. Мерецков и В.Ф. Яковлев опять подали знак: отказывайся, мол. Я предпринял еще одну попытку:

– Не могу, товарищ маршал. Шоссе и железная дорога пристреляны противником. Там всегда, когда появляются люди, бьет артиллерия и бывает плотный пулеметный огонь.

– Боишься? – спросил К.Е. Ворошилов. – А я считал тебя человеком неробкого десятка. Пошли, пошли…

На передний край отправились мы вдвоем. Всем остальным маршал приказал остаться на моем КП.

Наблюдательный пункт командира 3-го батальона 311-го стрелкового полка майора И.П. Канищева находился всего в 200 м от противника. Он был хорошо замаскирован и почти не выдавался над уровнем земли. Глубокий лаз в помещение НП был так узок, что пройти через него мог только один человек. Внутри царила полутьма, которую не прогонял фронтовой светильник из артиллерийской гильзы.

К.Е. Ворошилов, опасаясь, что из-за широкой бекеши застрянет в лазу, не стал спускаться в помещение НП. Я же прошел туда и направил командира батальона наверх для доклада маршалу. Иван Петрович командовал батальоном еще в мирное время и считался у нас самым старым комбатом. Ему тогда стукнуло 32 года. Плечистый, кряжистый, широколицый сибиряк, он был смел и находчив, но не силен в грамоте. Это последнее долго мешало ему занять должность командира полка.

Климент Ефремович не позволил И.П. Канищеву подняться на поверхность земли и приказал докладывать со дна рва. Стоя руку под козырек, он выслушал доклад, а затем стал расспрашивать комбата, как идут дела, какой перед ним противник, как вооружен батальон, как кормят бойцов. Произошла, я бы сказал, беседа равных людей. Маршал всем интересовался и отнюдь не собирался скрываться от пуль, которые то и дело свистели рядом с нами и вспахивали снег.

…Прошло более часа, как мы находились на переднем крае вблизи от противника. К.Е. Ворошилову понравилась организация службы и бдительность воинов. Он похвалил комбата и предупредил, что надо готовиться к наступательным боям.

…Мне очень нагорело тогда от К.А. Мерецкова за длительное пребывание с К.Е. Ворошиловым на переднем крае. Сам же маршал был крайне доволен и отбыл из дивизии в отличном расположении духа.

Вскоре после отъезда К.Е. Ворошилова в 65-й дивизии побывал еще одни замечательный человек – академик Александр Васильевич Вишневский, отец начальника медицинского управления нашего фронта генерала А.А. Вишневского. Произошло это в разгар тяжелых оборонительных боев, когда сотни раненых проходили через медико-санитарный батальон соединения.

А.В. Вишневский задержался в дивизии лишь на короткое время, чтобы переговорить с другим замечательным врачом – хирургом нашей дивизии Габышевым, которому было уже под 60. Габышев спасал жизнь русского солдата еще в Первую мировую войну. В годы Гражданской войны он был командиром перевязочного отряда и возвращал в строй раненых красноармейцев. Участвовал в вооруженном конфликте с Финляндией. Под его руководством находились еще четыре влюбленных в свое дело хирурга. Эта небольшая бригада с успехом решала свои задачи. Помог Габышев и мне: пришел на командный пункт, достал пузырек с йодом.

– Послушай, сынок, что я тебе скажу, – начал он разговор, – воевать тебе не один день. Я научу тебя сохранять здоровье.

И научил, как принимать йод с теплой водой, чтобы избежать простуды и насморка.

Нашей дивизии пришлось вести оборонительные бои еще длительное время. Другие – наступали. Мы ревниво следили за армейскими оперсводками и сообщениями Совинформбюро, ожидая, что скоро очередь действовать активно дойдет и до нас. Нас радовало, что гитлеровских захватчиков продолжают бить в центре советско-германского фронта. На судьбу не жаловались, знали, что перед нами стоят крепко скованными крупные силы немецко-фашистских войск.

Будни обороны были тревожными и изнурительными. Служба солдата тяжела не только в наступлении. И в обороне льется кровь, причем немалая.

Многое передумалось тогда в землянке при свете мигалки. Вспоминали недавнее прошлое, пытались заглянуть в будущее… Одно было ясно: война уже не шла по расписанию гитлеровских генералов. Фашистская военная машина под Ростовом, Тихвином и Москвой дала осечку. Планы молниеносного разгрома Красной Армии провалились. Великая победа у стен советской столицы свидетельствовала, что будущее – за нами.