Александр Альберт - Десять дней. Хроника начала войны

– Слушаюсь, товарищ сержант! – козырнув, Брынцев не мешкая, повернулся и через кусты, пригнувшись, побежал к заставе.

Михалыч понаблюдал за ним, пока он не скрылся в кустах, одновременно не выпуская из виду лощину перед дотом.

Было тихо. В лесу просыпались птицы, раздавались первые трели. Сердито жужжа, пролетел шмель. Снова с польской стороны полетели тройки самолётов. Тяжело нагруженные, летели низко, моторы выли. Четко виднелись черные кресты на кончиках крыльев. И снова бухали взрывы, словно кто-то старательно забивал сваи.

Сашка, пригибаясь, бежал к своим палаткам, к заставе. Ботинки и обмотки были мокрыми от росы. Ботинки были великоваты, сейчас в них хлюпала вода. Сашка, привыкший к аккуратности, уговорил старшину роты поменять их, осталось только дождаться завтрашнего дня.

О войне он не думал. А чего думать? На это командиры есть, что надо – прикажут! Да и не похоже всё это на войну. Если бы была война, то тысячи наших самолётов уже летели бы бомбить Берлин, да и танки были бы уже далеко за границей!

В неудачную часть его направили. Что такое сапёры? Обыкновенные плотники да землекопы. Вот танкисты – это да!

Сашка аж зажмурился, представив, как, держа рычаги на «полный вперёд», он проскочил бы сейчас мимо Михалыча, громя огнём и гусеницами врагов!

Впереди, на серебристой от росы траве, он вдруг заметил тёмную полосу – здесь что-то протащили. Слева была дорога, она виднелась в прогалины кустов. Сашка несколько раз оглянулся, соображая – куда идти – к дороге или от дороги. Решил, что правильнее идти от дороги. Постоянно оглядываясь, прислушиваясь, он не успел сделать и десяти шагов, как увидел впереди, за кустом, торчащие из травы подошвы ботинок. Сердце у Сашки застучало: он узнал эти ботинки – три дня назад Максим Шевелев попросил его сделать и набить на них набойки, сейчас они тускло блестели, спутать их с другими было невозможно.

Сашка подавил в себе порыв броситься вперёд, посмотреть – что с Максом? Он остановился, прислушался, огляделся – всё тихо. Крадучись, осторожно – не шуметь! – обошел куст. Опустился на колени, раздвинул ветки – в двух шагах от него лежал Максим. Лежал с открытыми глазами, словно наблюдая за чащей леса повёрнутой стриженой головой. Пилотка валялась рядом. Он шёпотом позвал:

– Максим!

Но глаза Максима не дрогнули, он был мёртв. Гимнастёрка была собрана на груди – его тащили за воротник и бросили здесь. Не веря в смерть друга, он раздвинул куст, шагнул к Максимке, опустился на колени, приложил ухо к груди – стука сердца не слышно. Поднял пилотку и закрыл ею лицо убитого.

Руки дрожали. Что делать? Надо выполнять приказ командира. Он осторожно, по своим следам, вернулся к тому месту, где увидел тёмный след, и побежал снова вперёд, к заставе, соблюдая ещё большую осторожность. Ему надоело бежать по мокрой траве и он свернул в лес, там должно быть сухо. В лесу, как он и знал, росы не было. Не теряя из виду дороги, петляя между деревьями, побежал быстрее. Вот и въезд на заставу. Первое, что его удивило – отсутствие флага над сколоченной из брёвен аркой въезда на заставу. Было тихо. Он подбежал к сараю, переоборудованному под заставу, поднялся на крыльцо – не было и часового. Он огляделся – везде были следы поспешного бегства. Он открыл дверь – застава была пуста. На полу валялись какие-то бумаги, газеты. Испуганно отдёрнул ногу, едва не наступив на оброненный кем-то портрет Сталина. Выскочил во двор, пробежал триста метров – палаток батальона не было. Никого! Только кошка, оставшаяся от старых хозяев, сидела на полянке, с любопытством разглядывая Сашку. Возле неё крутились два котёнка. Палатки были свёрнуты поспешно, буквально сдёрнуты, кое-где остались в земле колышки, за которые крепились расчалки.

Сашка ещё раз оглядел территорию и побежал по пыльной дороге к доту.

Михалыч услышал топот ботинок первым. За время отсутствия Брынцева он снова и снова анализировал произошедшее за ночь и утро. Ерунда какая то!

Где наши танки, авиация? Что за гражданские, переходившие на нашу сторону?

Разбудив Шешеню, он поспешил навстречу Брынцеву. Саша, с красным потным лицом, подбежал и, задыхаясь, доложил:

– Товарищ сержант! Там никого нет! Никого! – и тихо:

– Товарищ сержант! Там Максим в кустах, мёртвый!

– Как никого! А пограничники?

– И их нету, даже флаг сняли.

– Подожди, подожди – а что с Максимом?

– Мёртвый он.

– Убит, что ли?

– Не знаю, только мёртвый он и глаза открытые, в лес смотрят.

– Так, Брынцев, давай-ка всех сюда!

Машинально посмотрел на часы – половина седьмого. Солнце уже встало, но не вышло из-за леса, на севере канонада стихла, только на юге, в районе Бреста, продолжало бухать.

Скорым шагом подошли все. На ходу Саша успел поделиться увиденным, ребята были серьёзны и растеряны.

– Товарищи бойцы! – сказал Михалыч, – по непонятным причинам про нас забыли. – В колонну по два становись, бегом к заставе марш! Брынцев впереди!

И потрусил вслед за Сашкой. Но, не пробежав и десяти шагов, крикнул:

– Стой! Бунякин, Денисов – ко мне!

– Сколько лопат в доте? – обратился он к Яше.

– Две, а может три.

– Бегите в дот, заберите лопаты и сюда! Мы вас будем ждать вот в тех кустах.

Бойцы побежали выполнять приказание.

Сержант торопился спрятаться, он чувствовал себя голым, понимал, что нельзя торчать на виду безоружной кучей.

Они достигли кустов, скрылись за ними. Сели на траву, уже никто не обращал внимания – сухо, мокро. Тягостное молчание первым нарушил Баев:

– Товарищ сержант, а правда, что Максимку убили?

– Не знаю, сейчас посмотрим.

И опять повисло тягостное молчание.

Посланцы обернулись быстро: Денисов нёс две лопаты, за спиной Бунякина болтался вещмешок. Бунякин доложил:

– Товарищ сержант, я два топора нашел и прихватил хлеб с салом, наш, который баталер дал! И ватники старые прихватил!

– Молодец Яша! Ваня! Отдай одну лопату Олегу, что ль…. – приказал:

– Стройся!

Подошёл к Брынцеву:

– Тормозни, где ты увидел Шевелева.

Сашка согласно мотнул головой.

– Вперёд, ребята!

Ещё издали Михалыч увидел тёмный след на росной траве, ведущий от дороги.

– Ребята, укройтесь-ка вот за теми кустами, – он показал рукой на противоположную опушку, – и посидите там, пока мы с Сашей не разберёмся, что к чему. Идите след в след! – крикнул он вдогонку, увидев, что бойцы хотели броситься врассыпную.

– Рассказывай, Саша, – как и что, – обнял за плечи Брынцева.

Саша посмотрел на него вопрошающе – Михалыч не был сентиментальным.

– Я увидел след вот с той опушки…

– Ты что – бежал по лесу? – прервал его Михалыч.

– Да, там росы нет. Увидел, что следы завернули за кусты, туда и пошел.