Нибин Айро - Круги от камушка

– Только имей в виду: сама в это дело соваться даже не вздумай! Снимут, опубликуют, и не заплатят ни хера. Еще и в интернете выложат. А могут вообще изнасиловать, смотря на кого попадешь. У меня-то все четко – снимать будет мой брат, у него своя студия, своя техника, все свое. Он умеет. Договариваться буду я, с серьезными жюрналами, которые твои… наши одноклассники купить просто не смогут. У нас их не продают вообще, только за границей. Издания серьезные, налево ничего не пойдет, они своей рэпутацией дорожат. Все деньги пойдут вам, мне ничего не надо. Теперь все. Вставай, пойдем в ванную, умоешься. Потом кофе будем пить. И не отвечай сейчас, подумай, с сестрой поговори, когда решите – тогда и скажешь. Тебе еще ладно, а ей тяжело может быть. Все, пойдем, Рыжая. Не думай пока об этом.

– Ты свихнулась, Неля?!

– Не ори, Кать…

– Да че «не ори»? Дура! Ты че, всерьез? Ты мне предлагаешь… в порно сниматься?!

– Это ты дура! Залетчица хренова! Кому тут деньги нужны срочно? Мне?

– Блядь, да не настолько срочно! Не, ну ты вообще. Даже не думай, короче. Я не такая.

Нелька вдруг замолкла и с интересом принялась разглядывать сестру. Та нервно оглядела себя, ничего интересного не обнаружила, и снова воззрилась на все еще изучающую ее Нельку:

– Че уставилась?

– Да вот… пытаюсь понять, как в тебе это помещается. Такая худая вроде…

– Че помещается? Че ты гонишь?

Старшая засмеялась с неожиданным облегчением:

– Чего? Умница и дура, шлюха и монашка – и все в одном теле. Смешная ты, Катюха.

Катька глядела исподлобья, сжав зубы: ждала продолжения. Нелька перестала смеяться и пояснила:

– Кать, ты в школе под лестницей трахалась, в классах на партах. В подъездах пацанам отсасывала, еще до Тика. Сама рассказывала. Втроем со мной и с ним сколько раз уже была. Скажи, пожалуйста, а какая ты, собственно? Честная блядь, так это называется? Ебаться можно, а сниматься нельзя?

У девчонки на глаза навернулись злые слезы. «Нет уж», – раздраженно подумала Нелли, – «жалости ты от меня сегодня не дождешься.» Вслух она продолжала:

– Короче, Кать, хватит выпендриваться. Я тебе объяснила насчет денег. Взять их негде, а без них ты сдохнешь, вместе с ребенком. Мать этого не переживет. Так что выбирай: или я тебя волоку принудительно на аборт, или ты соглашаешься сниматься. В первом случае ты, кажется, обещала повеситься, во втором получаешь, что хотела, плюс угрызения совести. Которой у тебя нет, впрочем… И вот что: если ты откажешься – я все равно сама пойду. Только мне придется уже всерьез, по-настоящему трахаться, иначе и смысла нет.

Катька, наконец, разрыдалась. Нелька едва сумела подавить импульс – броситься, утешить… Сидела, как каменная, и смотрела на плачущую сестру. Мыслей не было, внутри что-то похрустывало, как сминаемая фольга от шоколадки.

Когда затихли всхлипывания, воцарилось молчание. Минут через пять сквозь него пророс тихий, покорный голос Катьки:

– Ладно. Согласна. Какая разница теперь…

На ушко:

– Расслабься, Катюш. Не бойся. Забудь про них.

– Я стараюсь, Нель…

На роскошной «королевской» кровати с балдахином – два сливочных тела в огненных коронах. Пока что интимные детали у обеих прикрыты дорогим кружевным бельем ( шепот в раздевалке: «Слушай, нельзя как-то подменить, что ли? Офигенное же!» – «Дурочка, я тебе с зарплаты подарю такое!» ). Старшая сестра лежит сзади, обнимая и разогревая младшую. Камера щелкает раз в несколько секунд, оператор пока доволен: очень натурально ведут себя девочки, почти не играют. С деланным равнодушием рассматривает пару в видоискатель.

Старшая чрезвычайно хороша. Лицо очень необычное для наших мест (да и не только для наших), но это и плюс: истинные гурманы ценят именно необычность. Фигура – блеск, кожа обалденная, ухоженная, волосы совершенно роскошные. И не стесняется, что самое важное – наоборот, все напоказ выставляет. Готовая порноактриса, только дать втянуться.

А млааадшенькая… против обыкновения, оператор чувствует, что у него при взгляде на Катьку ощутимо шевелится в штанах. Стройная фигурка – еще не женщина, уже не подросток – подтянутая, с тонкой талией и длинными ровными ногами, увенчанная медно-медовым кудрявым шаром волос над милой округлой мордашкой: миндальный разрез зеленых глаз, нежные румяные щечки, задорный носик и резные тонкие губки. Остатки веснушек и родинка на правом виске только придают девочке шарма. Совершенно непохожи сестры друг на друга: если старшая – сильный, стремительный, обтекаемый дельфин, то младшая – резвая и игривая молодая кобылка. Жеребчика бы ей, покрыть как следует… брат, кажется, на старшую нацелился, а мне пусть эту уступит. Ух, как я ее покрою!

Брат стоит тут же, в углу зала, с улыбкой наблюдая за парочкой. Он как раз сейчас пытается понять: какую из девочек выбрать для начала? Обволакивающую мягкость или чувственную резкость? Крупное и нежное женское вымя, или маленькие и острые девичьи сисечки? Пухлые губки или тонкие? Разработанную умелую попку или невинный узкий задик? Опытность или свежесть?

Впрочем, чего гадать. Обеих попробуем, сравним, посмакуем. Будет и свежесть, будет и опытность, никуда они уже не денутся. И с братиком поделюсь, обеими. А сейчас надо съемки закончить. Нелечка уже разогнала сестричку: вон как Катя дышит. Соски у нее – полный ахуй! Сквозь любой лифчик торчат, наверное…

Оператор протягивает камеру поближе к девушкам: Нелли это замечает, но игнорирует, а Катьке уже не до внешнего мира: закрыв глаза, она берет у сестры урок фехтования на языках. Покручивая попочкой под ласкающей ладонью. Прижимаясь маленькой грудью к сестренкиным дойкам. С абсолютным блаженством на личике.

«…Нэт, однозначно сначала младшую…»

– Ну что, Рыжая? Пора?

– Ага. – Нелька еще раз оглядела их уютный кабинетик на две персоны: уставленный тарелками стол, диванчики, догорающие свечи, тихая приятная музыка. «Хорошее место, давненько в таком не была. Некому меня тут приглашать в такие места… теперь, впрочем, есть кому…»

– Да. Пойдем, Натка. Подвезешь?

– Что за вопросы, Нельк? За кого ты меня держишь?

Ринат с удовольствием оглядел женщину. «Какой апельсинчик, так бы сейчас взял и почистил прямо здесь, и – дольками, дольками… Но еще чуть-чуть надо потерпеть. А потом сестренку ее.. уммм… какая кошечка… свеженькая, нежненькая, страстная, как тигрица. Надо подумать, как ее подцепить, нельзя такую упускать. Предложу ей сняться соло, девочка понятливая, сообразит… Сколько ж я на них подниму? Тридцатка пришла за эту сессию, столько же обещают за следующую с этой брюхатой дурочкой… простите, сестренки, но дяде Ринату тоже надо на что-то жить. Вам и двадцать на двоих – фантастические бабки, а остальное мы с братиком поделим. Все честно-справедливо.»