Федор Достоевский - Идиот (адаптированный текст)

– А что вы, князь, и нау́кам там обуча́лись? – спроси́л вдруг черноволо́сый.

– Да… учи́лся…

– А я вот ничему́ никогда́ не обуча́лся.

– Да ведь и я так, кое-чему́ то́лько. Меня́ по боле́знине могли́ системати́чески учи́ть.

– Рого́жиных зна́ете? – бы́стро спроси́л черноволо́сый.

– Нет, не зна́ю, совсе́м. Я ведь в Росси́и о́чень ма́ло кого́ зна́ю. Э́то вы Рого́жин?

– Да, я Рого́жин, Парфён.

– Парфён? Да уж это не тех ли са́мых Рого́жиных… – на́чал бы́ло с уси́ленной ва́жностью чино́вник.

– Да, тех, тех са́мых, – бы́стро переби́л его черноволо́сый.

– Да… как же э́то? – удиви́лся чино́вник. – Э́то того́ са́мого Семёна Парфёновича Рого́жина, что с ме́сяц наза́ду́мер и два с полови́ной миллио́на капита́ла оста́вил?

– А ты отку́да узна́л, что он два с полови́ной миллио́на капита́ла оста́вил? – переби́л черноволо́сый. – А э́то пра́вда, что вот роди́тель мой у́мер, а я из Пско́ва че́рез ме́сяц чуть не без сапо́г домо́й еду. Пять неде́ль наза́д я, вот как и вы, – обрати́лся Рого́жин к кня́зю, – с одни́м узелко́мот роди́теля во Псков убежа́л к тётке. Е́сли бы не убежа́л тогда́, он бы меня́ уби́л. Во Пско́ве они́ все ду́мают, что я ещё бо́лен, а я, ни сло́ва не говоря́, потихо́ньку, сел в ваго́н, да и е́ду; встреча́й, бра́тец Семён Семёныч! Он роди́телю поко́йному на меня́ нагова́ривал, я зна́ю. А я че́рез Наста́сьюФили́пповну тогда́ роди́теля злил.

– Че́рез Наста́сью Фили́пповну? – спроси́л чино́вник, как бы о чём-то ду́мая.

– Да ведь не зна́ешь! – вокли́кнул Рого́жин.

– Вот и зна́ю! – победоно́сно отвеча́л чино́вник. – Ле́бедев зна́ет! Ви́дно, та са́мая Наста́сья Фили́пповна Бара́шкова, зна́тная ба́рыня и то́же в своём ро́де княги́ня, а знако́ма с не́ким То́цким Афана́сием Ива́новичем, поме́щикоми раскапитали́стом, и дру́жит с генера́лом Епанчины́́м.

– Эге́! Да ты вот что! – действи́тельно удиви́лся, наконе́ц, Рого́жин. – Тьфу, чёрт, да ведь он и пра́вда зна́ет.

– Ле́бедев всё зна́ет!

– Э́то вот всё так и есть, – подтверди́л Рого́жин. – Я тогда́, князь, че́рез Не́вскийперебега́л, а она́ из магази́на выхо́дит, в экипа́ж сади́тся. Так меня́ тут и прожгло́. Встреча́ю прия́теля, тот говори́т, не па́ратебе́ княги́ня, а зову́т её Наста́сьей Фили́пповной, фами́лией Бара́шкова, и живёт с То́цким, а То́цкий от неё тепе́рь не зна́ет как освободи́ться, потому́ что испо́лнилось ему́ пятьдеся́т пять лет и он жени́ться хо́чет на перве́йшей раскраса́вице во всём Петербу́рге. Тут он мне и сказа́л, что сего́дня же мо́жешь Наста́сью Фили́пповну в Большо́м теа́тре ви́деть, в бале́те, в ло́же свое́й, в бенуа́ре, бу́дет сиде́ть. Я, одна́ко же, на час втихомо́лкусбе́гал и Наста́сью Фили́пповну опя́ть ви́дел; всю ночь не спал. На у́тро оте́ц даёт мне два ба́нковских креди́тных биле́та по пять ты́сяч ка́ждый. Сходи́ да прода́й, говори́т, да семь ты́сяч пятьсо́т к Андре́евым в конто́ру отнеси́, уплати́, а остальну́ю сда́чу с десяти́ ты́сяч, не заходя́ никуда́, мне принеси́. Биле́ты-то я про́дал, де́ньги взял, а к Андре́евым в конто́ру не заходи́л, а пошёл, никуда́ не гля́дя, в англи́йский магази́н, да на все па́ру серёжеки вы́брал, по одному́ бриллиа́нтику в ка́ждой, почти́ по оре́ху бу́дут, четы́реста рубле́й до́лжен оста́лся, и́мя сказа́л, пове́рили. С серёжками я к прия́телю: идём, брат, к Наста́сье Фили́пповне. Отпра́вились. Пря́мо к ней в зал вошли́, сама́ вы́шла к нам. Я тогда́ не сказа́л, что э́то я са́мый и есть; а «от Парфёна Рого́жина», говори́т прия́тель, «вам в па́мять вчера́шней встре́чи; бу́дьте добры́ приня́ть». Откры́ла, посмотре́ла, усмехну́лась: «Благодари́те, – говори́т, – ва́шего дру́га господи́на Рого́жина за его́ внима́ние», и ушла́. Ну, вот заче́м я тут не у́мер тогда́ же! Прия́тель смеётся: «А вот ка́к-то ты тепе́рь Семёну Парфёнычу отчёт дава́ть бу́дешь?» Я, пра́вда, хоте́л бы́ло тогда́ же в во́ду, домо́й не заходя́, да ду́маю: «ведь уж всё равно́», и верну́лся домо́й. То́тчас взял меня́ оте́ц и наверху́ закры́л, и це́лый час поуча́л. Что ж ты ду́маешь? Пое́хал он к Наста́сье Фили́пповне, умоля́ли пла́кал; вы́несла она́ ему наконе́ц коро́бку, бро́сила: «Вот, – говори́т, – тебе́, ста́рая борода́, твои́ се́рьги, а они́ мне тепе́рь в де́сять раз доро́же цено́й. Кла́няйся, говори́т, и благодари́ Парфёна Семёныча». Ну, я в э́то вре́мя во Псков и отпра́вился, да пошёл пото́м пить на после́дние де́ньги, да в бесчу́вствии всю ночь на у́лице и пролежа́л, а к утру́ жар. С трудо́м в себя́пришёл.

– А вот и прие́хали!

Действи́тельно, въезжа́ли на вокза́л. Хотя́ Рого́жин и говори́л, что он уе́хал тихо́нько, но его́ уже́ поджида́ли не́сколько челове́к.

– Ишь, все тут! – пробормота́лРого́жин, посмотре́л на них с торжеству́ющей и да́же зло́бной улы́бкой и вдруг обрати́лся к кня́зю:

– Князь, не изве́стно мне, за что я тебя́ полюби́л. Мо́жет, оттого́, что в таку́ю мину́ту встре́тил, да вот ведь и его́ встре́тил (он указа́л на Ле́бедева), а ведь не полюби́л же его́. Приходи́ ко мне, князь. Оде́ну тебя́ в шу́бу, фрактебе́ сошью́, жиле́ткубе́лую, де́нег дам и… пое́дем к Наста́сье Фили́пповне! Придёшь и́ли нет?

Князь Мы́шкин привста́л, ве́жливо протяну́л Рого́жину ру́ку и любе́зно сказа́л ему́:

– С велича́йшим удово́льствием приду́ и о́чень вас благодарю́ за то, что вы меня́ полюби́ли. Да́же, мо́жет быть, сего́дня же приду́, е́сли успе́ю. Потому́, я вам скажу́ открове́нно, вы мне са́ми о́чень понра́вились. Благодарю́ вас за обе́щанное мне пла́тьеи за шу́бу, потому́ что мне действи́тельно пла́тье и шу́ба ско́ро нужны́ бу́дут. Де́нег же у меня́ в настоя́щую мину́ту почти́ ни копе́йки нет.

– Де́ньги бу́дут, к ве́черу бу́дут, приходи́!

– Бу́дут, бу́дут, – доба́вил чино́вник, – к ве́черу и до зари́ ещё бу́дут!

– А до же́нского по́ла вы, князь, охо́тникбольшо́й?

– Я н-н-нет! Я ведь… по боле́зни мое́й да́же совсе́м же́нщин не зна́ю.

– Ну, е́сли так, – сказа́л Рого́жин, – совсе́м ты, князь, выхо́дишь юро́дивый, и таки́х, как ты, бог лю́бит!

Ско́ро шу́мная толпа́ удали́лась по направле́нию к Вознесе́нскому проспе́кту. Кня́зю на́до бы́ло поверну́ть к Лите́йному.

на всех пара́х – о́чень бы́стро; с большо́й ско́ростью

ваго́н тре́тьего кла́сса – са́мый дешёвый ваго́н по́езда

курча́вый – вью́щийся (о волоса́х), с волоса́ми коле́чками

налегке́ – без багажа́

Семёныч – разгово́рная фо́рма о́тчества Семёнович