Гельмут Фигдор - Развод. Излечение травмы утраты и предательства

♦ отношения с третьим объектом должны обеспечивать минимально требуемую интенсивность и непрерывность , гарантирующие интериоризацию триады;

♦ у ребенка должна быть возможность переживания периодической исключенности из отношений (чего нельзя сделать, например, в случае с «тетей», которая всегда играет с ним, когда приходит в гости);

♦ по крайней мере одна имеющая значение для ребенка триада должна включать женский и мужской объект.

Если посмотреть на переживание разлуки и потери с точки зрения процессов внутренней триангуляции, становится ясно, что треугольник внутренних отношений расшатывается (или даже разрушается) в трех местах:

♦ выпадение третьего может произойти в тот момент, когда ребенку все еще нужно наличие реального третьего объекта для закладки внутренних структур (поскольку процесс интериоризации не является единичным событием, а скорее направляет все развитие, вплоть до подросткового возраста, посредством все новых задач, необходимо считаться с распадом структуры в любом возрасте);

♦ силу определяющей функции внутренних триад [25] Об «определяющей функции» триад см. введение к части I, а также рассуждения о функции идентификации и «зеркала» в триаде в главе 1. ребенок познает через фрагментацию самости путем отдаления или потери объекта (естественно, в зависимости от возраста и пола в отношении различных аспектов становления личности);

♦ сведение оставшихся объектных отношений к диадическим меняет их характер не только в смысле регрессии, но также увеличивает их конфликтный потенциал, так что ребенок теряет важную часть внутренней безопасности и защищенности (сравните с тем, как в предыдущей главе Мара с помощью физически отсутствующего, но эмоционально доступного отца смогла без страха пройти и закончить конфликт с матерью). Но это не единственная сложность. Именно потеря безопасности, также и в диаде, дополнительно снижает желание или способность устанавливать отношения с (освобождающими) третьими объектами. Боулби сказал бы, что под угрозой находится система привязанностей, вследствие чего ребенок не может доверить себя другим воспитателям, которые относятся к «системе исследования» (Bowlby, 1973). В используемой здесь системе понятий это означает, что распад внутренней триады на длительное время также снижает шанс построения новых (внутренних и внешних) триад отношений.

Если ребенок не растет в альтернативной семье с самого начала, а она становится таковой вследствие неизбежного события – смерти одного из родителей или расставания (развода) родителей, – то при оценке возможностей развития наряду со структурным аспектом, начиная со второго (максимум третьего) года жизни, необходимо учитывать еще и, при определенных обстоятельствах, травмирующий эффект, переживание разлуки или потери как факта, т. е. всю гамму вызываемых уходом папы или мамы чувств и фантазий: чувство вины, снижение самооценки, страх потери объекта (например, опасения полностью потерять отца после расставания – или, вслед за отцом, потерять и мать), страх возмездия, подавленность агрессивными эмоциями, а также общая регрессия – постоянные последствия переживаний разлуки или потери, которые могут найти свое отражение в широком спектре симптомов (разумеется, они не всегда бросаются в глаза, так что близкие этих детей могут ошибочно считать, будто ребенок не обращает внимания на происходящее). Если ребенку не удается восстановить свое психологическое равновесие в течение следующих месяцев с помощью окружающих, особенно родителей, то результатом станут посттравматические процессы деструктуризации и защиты, которые следует оценивать как значительное повышение предрасположенности к последующим невротическим расстройствам (см. также: Wallerstein / Blakeslee, 1989; Figdor, 1997a).

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Фигдор Г. Дети разведенных родителей: между травмой и надеждой. М.: Наука. 1995. – Примеч. пер.

Приношу свои извинения за то, что как по привычке, так и из соображений языкового упрощения я в основном употребляю только существительные мужского рода в названиях данных профессий, прекрасно зная, что большая часть психосоциальной помощи и обеспечения оказывается женщинами.

Игра слов с латинским Oedipus Rex (царь Эдип). – Примеч. пер.

См.: Bettelheim, 1975; Figdor, 1994c, 2007a; Zwettler-Otte, 1994, 2002.

В психоанализе под «объектными отношениями» понимаются «внутренние образы» реальных внешних отношений субъекта со своими «объектами» (референтными лицами, с которыми у него имеется тесная эмоциональная связь). Эти внутренние образы содержат субъективные остаточные переживания отношений с объектами, а также фантазии о них и об их отношениях друг с другом.

Боулби говорит о безопасной привязанности.

Здесь также может быть впечатляюще продемонстрирована функция определения треугольника: «отец», «мать», «я» являются совершенно разными понятиями, в зависимости от того, движется ли ребенок эмоционально внутри эдипальной триады или направляет свое внимание «наружу».

Впервые опубликовано в: Figdor, H. (2007): Praxis der Psychoanalytischen Pädagogik II. Gießen (Psychosozial-Verlag).

В работе по психоаналитической дошкольной педагогике (Figdor, 2005a) я попытался конкретизировать данное З. Фрейдом определение «психического здоровья». Согласно ему, оно выражается в способности любить, работать и быть счастливым. По этой теме см. также: Figdor, 2007а, прежде всего введение и главу 1 «Сколько воспитания нужно людям?».

Эдипов комплекс – чрезвычайно сложный психический феномен, обрисованный мною здесь лишь в общих чертах. Наряду с ним существует также обычно менее выраженный «негативный эдипов комплекс», т. е. ребенок рассматривает родителя противоположного пола соперником в продолжающейся любви к родителю своего пола. И наконец, эдипальные желания детей дополняются (бессознательными) эдипальными фантазиями родителей. Такие эротические переносы родителей на своих детей становятся особенно важными, если партнер перестает быть объектом любви и сексуальным объектом (о сексуальных желаниях и фантазиях детей см. также: Figdor, 2006a, глава 4 «О сексуальности детей»).