Татьяна Бабушкина - О щедрой радости детства

Редакторы и составители книги:

Андрей Русаков, Юлия Маслова, Наталья Городилова, Людмила Кожурина, Егор Болтаев, Вета Хрящёва,

при участии:

Анатолия Бернштейна, Игоря Курочки, Марины Макаровой, Дарьи Матиясевич, Юлии Ремпель, Ирины Умновой, Тима Фея, Сима Фёдорова.

В книге использованы рисунки Т. В. Бабушкиной.

• Я чувствую себя переводчиком со взрослого на детский.

Но при этом мне кажется, что сейчас особенно важно понять и другое: то, чем детство значимо для взрослых.

• То, чем я занимаюсь – попытка уследить, чтобы среди нарастающих образовательных функций сохранилась живая атмосфера человеческих отношений.

• Есть такие строчки у Пастернака:

Наши занятия с детьми на темы жизни людей и искусства – это как раз такая попытка услышать одушевляющую связь. Для разных людей это может происходить в очень разных точках, иногда по поводу самых странных произведений. Но когда происходит это глубокое прочувствование хотя бы чего-то одного, то человек уже как бы сам становится своим проводником, начинает душевно грамотно осматриваться и двигаться…

Трилогия «Что хранится в карманах детства» – о том, как взрослый и ребёнок могут изо дня в день приносить счастье друг другу, используя простейшие и вечные детали быта и бытия.

В ней записано то, что прежде бытовало лишь в живом творчестве ТиВи (как давно переименовали дети Т. В. Бабушкину) и в пересказах, передававшихся из уст в уста.

Но лишь первая из трёх книг была написана самой Татьяной Викторовной (в сотрудничестве с редактором Юлией Масловой).

Две другие книги мы успели с Татьяной Викторовной лишь задумать, а собирать их пришлось уже без неё.

26 апреля 2008 года Татьяна Викторовна Бабушкина погибла в автодорожной катастрофе.

Наша страна потеряла одного из последних великих отечественных педагогов, первопроходца многих удивительно плодотворных направлений сотрудничества детей и взрослых, великого исследователя и защитника мира детства.

Но всё же и эта книга, не успевшая быть согласованной с автором, лежит перед вами. Она собраны из статей Татьяны Викторовны, записей её бесед и выступлений, которые почти сами собой приобрели тесную связанность, цельность и объёмность.

Пусть среди мыслей Татьяны Викторовны, её неожиданных педагогических ходов и предложений каждый из читателей обнаружит те вещи, которые останутся для него навсегда живыми и действенными.

Ведь как объясняла сами ТиВи: «Мы – те, кто живёт с детьми – очень небольшая группа людей, которой достаётся невероятная роскошь жизни, где можно обойтись без душевной неряшливости, ощутить, что душа твоя сбылась».

Она жила в условиях, казалось бы, исключавших всякий оптимизм: старенькая квартирка, вечное безденежье, равнодушие академической среды. Но все видели в ней счастливого человека, полного замыслов и планов, на первый взгляд недостижимых.

Тем не менее, всякий задуманный проект облекался плотью, находились средства, намечались даты, и всё осуществлялось обязательно: и лагеря – дачи, как она говорила, – и уроки фантазии, и праздники, и театр. «Как тебе удаётся?» – спрашивал. Она отвечала: «Для всего настоящего денег надо очень мало».

Её педагогика основывалась на обыденном: дом, очаг, колесо, кукла, клубок ниток… Надо просто суметь увидеть обычный предмет в необычном измерении, сделать его героем события. Её массовые праздники и лагеря у нас в заповеднике «Танаис» так и назывались: «Шляполето», «Облака», «Башмачок». Соответственно главными символами театральной и повседневной жизни в лагере были то её величество Шляпа со всей аристократической родословной, то огромные Облака из разноцветных шаров и полиэтиленовых кульков, то всевозможная Обувь, включая археологическую из раскопок.

…В Назрани на её мастер-классы каждое утро съезжались учителя из разных школ Ингушетии и Чечни. Был январь 2005 года. В центре города кирпичные стены международной миссии располосованы, как гигантским кнутом, трассами недавних выстрелов.

А Таня рассказывает о роли игры, игрушек, сказок в воспитании. На сдвинутых столах разворачивает целый настольный театр. Привезла с собой чемодан и сумки; я перемещал этот педагогический реквизит в вагон в Ростове, разгружал в Назрани, а она говорила: «Обратно везти будет легче». И точно: раздала учителям большую часть.

Январский день заканчивается быстро, но те, кто жил в Назрани, приходили к ней в гостиницу. Расспрашивали, записывали. Необъяснимый дар диалога: не важно, сколько человек пришли на встречу, кажется, что с каждым она говорит в отдельности.

Запомнились её слова: «Вы, историки, военизировали прошлое до отрицания человека. А педагогика демилитаризирует пространство истории, возвращает вещам их истинную метафоричную суть». Я спорил, приводил примеры, когда педагогика облачалась в военный мундир, а она говорила, что эти ветви никогда не давали плодов, отмирали.

Как-то спросила: «Когда родилась улыбка?» Я зарылся в книги, потом позвонил ей. «Да? И я была уверена: улыбка очень древняя, от слова «любить» происходит. Это тема для урока. Просьба: подбери археологические иллюстрации!»

Она отождествляла педагогику с праздником, может быть, точнее, возвращала праздник в процесс воспитания и обучения. Вот и привела музу педагогики в «Танаис», в респектабельное музейное учреждение не как гостью, а как хозяйку. Она легко открывала в трудно поддающемся изменениям музейном пространстве педагогические материки.

Остаются её номера телефонов в моём мобильнике – вечно она теряла телефоны или забывала свой номер; остаются надписи на подаренных книгах. На столе среди срочных бумаг – её наброски к одной из программ «Музея детства». Всё остается. А её нет.

В её книжке есть слова: «Детство – это не время, не период, а состояние». Мне кажется, и педагогику она воспринимала как особое состояние, всеобъемлющее и всесильное. И это в её педагогике было главным: ощущение жизни как чуда, чуда каждодневного открытия.