Алексей Леонтьев - Психологические основы развития ребенка и обучения (сборник)

Развитием этой темы стала развернутая статья «Педагогика и психология», опубликованная в апреле 1941 г. и посвященная преимущественно критике демагогической ретроградной педагогики. Главный пафос этой дискуссионной по духу статьи направлен против интеллектуализации проблем образования в традиционной педагогике, за понимание учебы в более широком контексте жизненных отношений (как и в предыдущей статье, Леонтьев прямо употребляет здесь это понятие). Леонтьев также открыто критикует руководство Психологического института (где он по совместительству работал) и учебник психологии под редакцией К.Н. Корнилова, Б.М. Теплова и Л.М. Шварца, одновременно поддерживая учебник «Основы психологии» С.Л. Рубинштейна.

Хотя публикации того периода были крайне немногочисленны, работа не прерывалась, и в архиве А.Н. Леонтьева сохранилось немало работ, написанных в этот период, большая часть которых была опубликована уже после его смерти. Теперь мы можем добавить к их числу ранее не публиковавшуюся объемистую рукопись «Психологическое исследование детских интересов во Дворце Пионеров и Октябрят». На ее анализе стоит остановиться подробнее.

Эта статья была написана во второй половине 1930-х гг., ориентировочно в 1936–1937 гг., уже после статьи об исследовании деятельности и интересов посетителей ЦПКиО в Москве [4] Леонтьев А.Н., Розенблюм А.И. Психологическое исследование деятельности и интересов посетителей Центрального Парка культуры и отдыха имени Горького (Предварительное сообщение) // Традиции и перспективы деятельностного подхода в психологии: Школа А.Н. Леонтьева / Под ред. А.Е. Войскунского, А.Н. Ждан, О.К. Тихомирова. М.: Смысл, 1999. С. 370–425. , на которую она похожа как по идеям, так и стилистически, но до первых обобщающих схем теории деятельности в рукописных записях «Основные процессы психической жизни», «Методологические тетради» и лекции «Генезис деятельности». В этот период А.Н. Леонтьев бывал в Харькове лишь наездами (в 1936 г. у него родился сын), но это не мешало ему с помощью большого числа остававшихся там сотрудников проводить серьезную работу.

В статье подробно описывается поисковое, качественно-феноменологическое по своей сути исследование, сочетавшее констатирующие и формирующие, развивающие методы. Основные идеи выводятся автором из данных наблюдения, которые он рассматривает как эмпирические факты. Для подтверждения формирующихся ad hoc гипотез применяются психотехнические приемы организации средовых условий и деятельности детей, в которых фиксируется возникновение новых феноменов в соответствии с теоретическими гипотезами. Пожалуй, ни в одной другой работе А.Н. Леонтьева феноменологическая «ткань» исследовательской работы не прописана так подробно.

Вместе с тем данная работа представляет особый интерес и как «недостающее звено» становления теоретических построений деятельностного подхода, хотя в ней нет теоретического анализа отдельно от объяснения феноменологии, наблюдаемых эмпирических фактов. Сам предмет исследования формулируется как отношения ребенка к среде и деятельности, в которых возникает отношение к делу и другим людям. Здесь еще нет термина «личностный смысл», но по сути именно он и является главным предметом изучения. Теоретическая задача исследования касается факторов формирования и динамики детских интересов, причем в качестве критериев интереса выступают поведенческие признаки вовлеченности или невовлеченности в то или иное занятие. Речь идет от октябрятах, младших школьниках, конкретно – второклассниках. Характерно, что в работе ставится задача не формирования определенных, заданных интересов, а нахождения общих средств и закономерностей, позволяющих стимулировать естественный процесс формирования активного, вовлеченного отношения к разным видам деятельности.

Леонтьев разводит ситуации формирования краткосрочных и долгосрочных интересов, говоря об их разных психологических механизмах. Феноменологический анализ показывает, что интерес к определенным занятиям обусловлен их включенностью в структуру значимых для ребенка отношений, как предметно-инструментальных, так и социальных. Так, ожидание, включенное в структуру распределенных между детьми действий, воспринимается спокойнее и не так фрустрирует, как ожидание, не включенное в эту структуру, причем предметы, связанные с деятельностью, вносят в ожидание дополнительный позитивный смысл. Мотивация соревнования также придает заданию дополнительный смысл.

Отдельный интерес представляют наблюдения А.Н. Леонтьева, связанные с выбором одного из нескольких занятий. Время, затрачиваемое на выбор «в уме», как оказывается, не зависит от количества альтернатив, а время, затрачиваемое на выбор из набора реальных вещей, увеличивается вместе с увеличением их количества. Действительно, для их сравнения необходимо каждую оценить, пощупать, прикинуть, чего не происходит при выборе в воображении.

Далее формулируется вывод о том, что отношение к вещам изменяется в процессе деятельности и связано с местом этой вещи в структуре деятельности, т. е. характере ее связи с целью. Подробному анализу подвергается многообразие типов отношений между средством и целью и вытекающие из этого следствия, касающиеся использования различных средств для формирования интереса к деятельности.

В седьмой главке рукописи, посвященной социальным отношениям в связи с предметными действиями детей, появляется понятие мотива. Это «внешняя самой деятельности (т. е. целям и средствам, включенным в деятельность) движущая причина деятельности». А.Н. Леонтьев обнаруживает здесь несовпадение мотива с целью феноменологически, через факты, показывающие, что действиям ребенка с предметом придает устойчивость и вовлеченность что-то другое, нежели интерес к самому содержанию действий. Поэтому понятие «мотив» употребляется здесь как обозначающее исключительно внешний мотив, не совпадающий с целью.

Наконец, А.Н. Леонтьев затрагивает даже проблему свободы и ответственности, показывая, как первая трансформируется во вторую, что порождает более высокую активность и вовлеченность ребенка.

Таким образом, в этом исследовании обнаруживаются переходная ступень к известным представлениям о структуре деятельности. Теперь очевидно, что именно анализ отношений между целью и средством явился отправной точкой разработки структуры деятельности. Понятие способа выполнения, позднее трансформировавшееся в понятие операции, здесь еще занимает второстепенное место. Второстепенное место занимает и понятие мотива, привлеченное для объяснения фактов выполнения действий ради другого человека, обозначающее только внешние, отличающиеся от цели побудители и не применимое к «аутотелическим» (М. Чиксентмихайи), т. е. содержащим свою цель в себе, занятиям. Вместе с тем основополагающий принцип изменения и развития отношений и интересов только через деятельность и в зависимости от места объекта отношения в структуре деятельности прописан здесь со всей полнотой и отчетливостью.