Олжас Сеитов - Воспитание с точностью математики

На четвёртом сеансе Маргарита начала наконец-то видеть образы. Мы наконец-то затронули главную тему. До этого как бы мы ни затрагивали сына, всё внимание уходило в её детство. Теперь она начала более трезво обсуждать проблему. На сеансе она рассказала, что боится, что сын сядет в тюрьму. И оказалось, что сын уже раньше сидел в тюрьме, где-то 5 лет назад, просто она стеснялась мне об этом говорить. Все предыдущие сеансы ушли на то, чтобы она избавилась от страха осуждений, чтобы могла открыто говорить о проблеме. Мы начали работать над её страхами, и выяснилось, что все они у неё начались ещё раньше, до того, как сын сел в тюрьму. Корнем оказались, вы не поверите, – слова гадалки!

Оказывается, около 9 лет назад одна гадалка сказала, что её сын станет преступником и будет сидеть в тюрьме, и он никогда не станет нормальным человеком. Ведь частично эти предсказания сбылись, потому что он уже сидел в тюрьме за воровство. Поэтому у неё в голове остался страх, что остальные предсказания тоже сбудутся, то есть сын никогда не станет нормальным человеком! Вот в чём был корень. Мы, конечно, это полностью убрали. И она наконец-то начала видеть светлое будущее своего сына. Она наконец-то начала видеть, что он становится порядочным, честным и успешным.

На пятом сеансе она рассказала, что сын её уже не так сильно раздражает, как раньше. Он так же манипулирует мамой, так же отвечает грубо, но она уже не выходит из себя. Прогресс пошёл. Но теперь аппетиты выросли. Мама не только хочет просто терпеть сына, а хочет его поменять. Но прежде, чем его менять, надо сначала наладить с ним контакт. Надо научиться с ним разговаривать без агрессий, ссор и истерик. Она это прекрасно понимала. Мы проработали все её болячки, все её потенциальные «кнопки», на которые сын может нажать и вывести ситуацию из-под контроля. И вышло немало болей:

– Маргарита, представьте удачный разговор с сыном.

– Ой, как тяжело представить. Он сразу начнёт мне говорить: «Ты опять начиталась психологии?», «Опять начала свои хитрые штучки?»

– Что вы в такие моменты чувствуете?

– Это же моя боль. Я же не из-за красочной жизни занимаюсь психологией. Я же мучаюсь от своих страхов и комплексов. И когда он говорит эти слова, мне так охота стукнуть его по голове. Я чувствую, что он издевается надо мной и смеётся.

– Я понял. Теперь представьте неудачный разговор с сыном.

– Неудачный разговор – это разговор на 2 минуты. Я спрошу: «Ты нашёл работу?», а он в ответ скажет: «А зачем работать? Я хочу просто воровать!»

– Что вы чувствуете при этом?

– Ой, бешенство. Он же знает, что для меня это очень больно. Он специально так говорит. Да ещё не просто говорит, а реально так и делает. Один раз он сказал: «Сегодня я удачно украл на кассе полмиллиона». Я была в бешенстве. У меня чуть сердце не остановилось. Я ему сказала: «Ты чем думаешь? У тебя есть мозги?», – и у обоих началась истерика. И не получилось нормально поговорить.

– Понял вас. Представьте удачный разговор с сыном.

– Тяжело представить удачный. Его ложь. Его скользкая речь. Его несерьёзность. Аж внутри начинает кипеть, когда он на конкретный вопрос не может конкретно ответить.

Мы это упражнение делали больше получаса. И, конечно же, зарядов становилось всё меньше и меньше. И тут начал появляться свет в конце тоннеля:

– Знаешь, Олжас. Пусть говорит, что хочет. Я уже представила и рассказала тебе все возможные варианты. Сейчас пытаюсь представить его обидные слова, но меня уже не трясёт как вначале. Я уже спокойно представляю, как он кусается, пытается вывести меня из себя, но я абсолютно спокойна при этом. Появилось желание продолжать с ним беседу, не реагируя на его провокации.

– Отлично. Представьте удачный разговор с сыном.

– Олжас, ты творишь чудеса. Сейчас представляю, что он успокоился. И нормально разговаривает и отвечает на вопросы, не уходя от сути. Ведь такое… Такое… Ведь у нас когда-то было такое.

Маргарита заплакала. Но мне стало интересно, когда же у них было хорошее общение.

– Так. Можете подробнее рассказать, когда у вас было глубокое общение с сыном?

– Когда ему было 10—12 лет, мы с ним очень хорошо общались. Он был послушным, спокойным и мы не ругались как сейчас. Я, оказывается, даже забыла об этих тёплых моментах. Сейчас вспоминаю и так тепло стало на душе. Появилась надежда, что эти моменты вернутся.

– Отлично. Помните, Маргарита, вы на первом сеансе говорили, что невозможно давать подтверждение его глупым словам?

– Ой, да! Ужас, сколько тумана у меня было в голове тогда! Я реально представить не могла, что могу с сыном спокойно общаться. Я не могла представить, что он говорит чушь, а я просто даю подтверждение. Сейчас абсолютно спокойно это представляю!

– Круто! Очень рад, что это время настало.

На этом сеанс закончился, и на этот раз Маргарита ушла с домашним заданием. Она должна до следующего сеанса пообщаться с сыном и наладить контакт. Морально мы её подготовили. Как же теперь это сработает в реальности?

Прошло 4 дня, и у нас состоялся шестой сеанс с Маргаритой. На этот раз она меня шокировала своим рассказом:

– Олжас, ты не представляешь, что было позавчера!

– Очень интересно, Маргарита. Слушаю вас.

– В общем, я попросила мужа, чтобы он меня не искал, потому что, возможно, у меня будет долгий разговор с сыном. Я попросила сноху, чтобы она тоже не подходила к нам, если вдруг начнём напряжённо общаться. Я завела его на кухню и просто сказала: «Давай вдвоём чай попьём».

– И?

– Он согласился, но сразу начал ворчать и сказал: «Ты опять хочешь лечить мне мозги?» Я сказала, что не буду ничего навязывать ему. И он с подозрением и опасением смотрел на меня и будто ждал подвоха.

– Дальше?

– Я потом вообще сменила тему, и мы начали обсуждать нейтральные вопросы. Я спросила о его жене, о сыне. И он уже общался намного спокойнее, чем обычно. Через полчаса мы даже смеялись, обсуждая соседей и наших родственников.

– Так, – сказал я, ожидая кульминации.

– И, в общем, в какой-то момент я начала осторожно возвращаться к теме его работы, и он опять начал говорить, что не хочет работать и что ему нравится воровать. Но я тут уже не сломалась как обычно. Я впервые в жизни сказала ему: «Поняла», – и промолчала, дальше наливая себе чай.

– А он?

– Он был в шоке от моего спокойствия, и было ощущение, что он хочет меня перепроверить и снова повторить свои слова. Но тут я включила дурочку и задала другой вопрос.

– Какой?

– Я спросила просто: «Слушай, а ты всегда был таким? Ты всегда любил воровать?». И, боже мой, Олжас. Вы будете в шоке от продолжения.