Джордан Питерсон - Карты смысла. Архитектура верования

Что происходит? Почему вас пугают и расстраивают застрявший лифт, старушки с палочками, беззаботные влюбленные, грохочущие машины? Почему ваши эмоции и поведение так изменчивы?

Подробное описание процессов, управляющих обычными эмоциональными реакциями человека, дает основу для правильного понимания его побуждений. Е. Н. Соколов и его коллеги, в сущности, обнаружили, что неизвестное, врывающееся в существующую здесь и сейчас модель настоящего и будущего, изначально имеет побудительную значимость или, выражаясь несколько иначе, что неизвестное может служить безусловным стимулом .

Какова изначальная побудительная значимость неизвестного? Можно ли вообще задаваться таким вопросом? В конце концов, неизвестное по определению означает нечто еще не исследованное. Невозможно ничего сказать о том, с чем никто еще не сталкивался, – это вполне логично. Однако мы имеем дело не с информацией, поступающей от органов чувств, и не с определенными материальными признаками, а со значимостью, или валентностью . Сама по себе значимость биполярна (если упрощенно подходить к ее определению). Она может быть отрицательной или положительной (или вообще нулевой). Мы имеем достаточное представление об относительных пределах отрицательной и положительной значимости, чтобы установить временны́е границы вокруг возможности. Самое худшее , чем в целом может обернуться неизвестное, – это смерть (или длительные страдания, за которыми следует смерть). Люди смертны – эта уязвимость и подсказывает нам нижний предел. Лучшее , чем может оказаться неизвестное, определить труднее, но некоторые обобщения все же сделать можно. Мы хотим быть богатыми (по крайней мере не нуждаться), здоровыми, умными, любимыми. Можно сказать, что величайшее благо, которое может принести неведомое, призвано помочь нам преодолеть исконные лишения (бедность, невежество, уязвимость), а не оставаться их несчастными жертвами. Следовательно, эмоциональная область неизвестного очень велика: она простирается от самых жутких страхов до самых страстных желаний.

Разумеется, неизвестное противопоставляется известному. Все, что не понято или не исследовано, – неизвестно. Связь между часто (и несправедливо) разделенными областями познания и эмоций может стать более ясной в свете этого вполне очевидного факта. Отсутствие именно ожидаемого удовлетворения уязвляет и причиняет боль [35]– эмоция появляется как врожденная реакция на внезапное и непредсказуемое изменение теоретически осмысленного мироустройства. Добросовестный работник, ожидающий повышения по службе, то есть человек, который рисует желанное будущее, опираясь на свое понимание настоящего, обижается, когда вместо него выдвигают кого-то «менее достойного» («люди сильнее всего страдают от своих добродетелей» [36]). Если человека оскорбили и причинили ему боль, если его ожидания рухнули, в будущем он, скорее всего, станет работать хуже, с бо́льшим негодованием и гневом. И наоборот, если ребенок не выполнил домашнее задание, он с ликованием слушает, как звенит звонок в конце урока. Звонок сигнализирует об отсутствии ожидаемого наказания , а значит, вызывает положительные эмоции, облегчение, счастье [37].

Поэтому именно образ цели (желанное будущее, которое рисует воображение, исходя из оценки настоящего) в значительной степени определяет мотивационную значимость происходящего. Человек использует свои знания, чтобы определить, как обстоят дела, если при этом побуждающие силы текущих событий остаются в равновесии: удовлетворение достаточно, наказание минимально, угроза терпима, надежды велики, – все правильно сбалансировано в краткосрочной и долгосрочной перспективах. Примером такого благоприятного положения дел может послужить чей-то успех или блестящая карьера: богатый наркобарон, счастливая мать семейства, глава крупной корпорации, штатный профессор Гарварда. В понимании окружающих они достигли вершины. Но не менее совершенными достижениями могут стать отсутствие ненужных вещей и радости аскетической жизни. Дело в том, что некое желанное будущее сначала складывается в воображении, а затем используется в качестве главного ориентира для действия в настоящем. Эти шаги можно рассматривать как звенья цепи (конец которой прикреплен к желанному будущему).

Участники деловой встречи (на которую спешил герой моей истории) могут рассматривать ее как одно из звеньев в цепи, которая в теории может привести к оглушительному успеху – должности генерального директора (или к чему-то менее желанному, но тоже хорошему). Таким образом, удачно проведенная встреча как подцель будет иметь такое же побудительное значение, как и цель, хоть и не вызовет слишком бурных эмоций (поскольку это лишь малая часть большого и важного целого). Учитывая все обстоятельства, образцовая встреча будет представляться в идеале как динамическая ситуация с оптимальным побуждением (типичное целевое состояние). Вы воображаете, как пройдет встреча, – складывается представление о желаемом результате, разрабатывается и разыгрывается стратегия поведения, направленного на достижение этого результата. «Воображаемая встреча» – лишь фантазия, но она основана на прошлых знаниях (предполагается, что знание действительно было накоплено и что человек может и хочет его использовать).

В достижении идеального результата участвуют все эмоциональные системы, которые управляют реакцией на наказание, удовлетворение, угрозу и обещание. Все, что мешает получить желаемое (например, безобидные старушки с палочками), будет расцениваться как угроза и/или наказание; все, что увеличивает шансы на успех (например, свободный тротуар), будет восприниматься как нечто многообещающее [38]или приятное. Именно по этой причине буддисты верят, что всё есть майя , или иллюзия [39]: побудительное значение происходящих событий четко определяется природой цели, ради которой совершается действие. Эта цель осмысляется в случайных образах – в фантазиях. Мы постоянно сравниваем современный мир с идеальным, созданным в воображении, выносим эмоциональные суждения и, следовательно, действуем. Мелкие обещания и удовлетворения указывают на то, что мы успешно идем к цели. Человек спешит по делам, вдруг поток пешеходов расступается – он тут же бросается вперед, страшно довольный случившимся. Добравшись куда-то заблаговременно, мы от души хвалим себя за то, что хорошо спланировали маршрут. Серьезные обещания или глубокое удовлетворение, напротив, подтверждают наши общие представления о происходящем. Они указывают на то, что мы в силах контролировать эмоции, следуя выбранному пути. Мелкие угрозы или наказания указывают на недостатки средств , которые мы используем для достижения желанной цели. Мы тут же меняем стратегию поведения и устраняем угрозу. Когда лифт не приезжает в нужное время, мы идем по лестнице. Задержавшись на светофоре и наконец дождавшись зеленого сигнала, мы ускоряем шаг. Серьезные угрозы и наказания (читай – травмы) имеют качественно иную природу. Они заставляют сильно усомниться в правильности наших представлений о происходящем вокруг и в обоснованности наших стремлений . Такие случаи подрывают веру в конечную цель (и нередко в правильность выбора исходных позиций).