Игорь Сушков - Психологические отношения человека в социальной системе

Индивидуальная парадигма приводит к тому, что многие социально-психологические феномены продолжают рассматриваться как ошибки восприятия или несоответствия психики и деятельности. Это касается конформности как явления, угрожающего сохранению индивидуальности личности, социальных стереотипов как образов, зачастую нарушающих гармоничные взаимоотношения между людьми, аттитюдов как не всегда соответствующих реальному поведению людей, деперсонализации как процесса, разрушающего личность.

Конечно, надо учитывать, что психика не делает ошибок. Ошибки делает конкретный человек в конкретных условиях своего существования; заблуждение о неадекватности поведения возникает при ошибочной интерпретации психологами индивидуальной жизни человека.

Все эти несуразности исчезают, если за основу принять факт, что коллективные субъекты были необходимым условием преобразования человека, надстраивая над его индивидуальной формой существования коллективную форму жизни.

Межличностные отношения становятся дихотомическими по характеру, реализуясь как межиндивидуальное (внутрисистемное), так и межгрупповое (межсистемное) взаимодействие. Межгрупповые отношения приобретают ключевое значение, формируя социальную идентичность как социальное своеобразие человека.

Сами группы предстают перед нами не теоретическими, абстрактными конструкциями, как их воспринимали классики социальной психологии Соломон Аш и Гордон Оллпорт, а специфически социальными субъектами, сформировавшимися гораздо раньше личности и предъявившими ей свои права.

Социальная идентичность запускает групповые процессы и позволяет личности приспосабливаться к общим критериям групповой жизни, обеспечивая валидность восприятия социального мира, превращая конформность из процесса, внушающего опасения, в целесообразный. Стереотипы становятся целесообразным средством восприятия структуры социального мира человека, который живет не только на индивидуальном, но и на межгрупповом уровне. Аттитюды восприниматся не как проявления неадекватности, а как состояние готовности продолжать межгрупповое поведение субъектов.

Становится более очевидной и обоснованной необходимость и неизбежность формирования сознания личности, которое позволяет ей разрешать проблемные жизненные ситуации в соответствии с критериями, выработанными культурой общества как коллективного субъекта.

Объяснения сознания с точки зрения индивидуальных потребностей мало убедительны. Труд, речь, совместное выживание и другие факторы, которые обычно являются ключевыми при объяснении формирования сознания, не дают возможности логически объяснить появление принципиально иного уровня отражения мира. Эти факторы имеют свои аналоги во многих живых системах. Но они приобретают качества преобразующих индивидуальный уровень отражения лишь после начала разворачивания потенциала сознания. Лишь после того как Петр, по выражению К. Маркса, начинает относиться «к человеку Павлу как к себе подобному», т.е. когда между индивидуальными субъектами возникают принципиально новые отношения, обусловленные их принадлежностью к коллективному субъекту как субъекту более высокого уровня организации. Такие отношения детерминированы ценностным аспектом культуры коллективного субъекта, формируются в ходе межличностного социального обмена и имеют свои истоки в отношениях между коллективными субъектами.

С момента появления сознания в каждом аспекте человеческого бытия мы сталкиваемся с отношениями между социальными группами, основой человеческого существования как общества в целом, так и каждого отдельного индивида.

В.Н. Мясищев отмечал, что главная характеристика, наполняющая структуру личности,– это ее « отношения к людям, являющиеся одновременно и взаимоотношениями ». Сама же категория взаимоотношений становится возможной и приобретает смысл только в присутствии межгрупповых отношений. Личность изначально стоит перед проблемой – кто перед ней: свой или чужой, найдет она понимание и создаст гармонию с ним, или ей придется доказывать свое право на уважение, согласие и поддержку.

Пронизанность любых межличностных отношений межгрупповым уровнем взаимодействия людей становится очевидной при внимательном рассмотрении даже таких традиционно межиндивидуальных проблем, как проблема межличностного доверия, отношений воспитателя и ребенка, конфликтных отношений в семье и мн. др.

Наши исследования делают более рельефным тот факт, что межгрупповые отношения являются авансценой, на которой раскрывается узор межиндивидуальных отношений.

Вполне обоснованно принять межгрупповые отношения в качестве исходного социального явления, такого же, как понятие точки, принятое в геометрии, исходное для отражения любых ее категорий, или связи-свойства-отношения, принятых в философии в качестве исходных для систематизации всеобщих категорий. Благодаря этому мы можем получить достаточно согласованную и не такую противоречивую систему объяснений социально-психологических явлений, связанных как с психологией коллективных субъектов, так и с психологией личности, т.е. индивидуального субъекта жизнедеятельности. А приоритет ценностного аспекта таких отношений дает возможность увидеть смысл, которым наполняется жизнь субъекта и соединяется индивидуальное и общественное в надличностных глобальных социальных процессах.

Кроме попыток согласовать различные теоретические концепции, исследование было попыткой затронуть некоторые социальные процессы, происходящие в современном динамичном обществе, которое испытывает сильные манипулятивные воздействия, прикрытые оправданиями целесообразности.

По мнению Поппера, «…сторонник социальной инженерии не задает вопросов об исторических тенденциях или о предназначении человека. Он верит, что человек – хозяин своей судьбы и что мы можем влиять на историю или изменять ее в соответствии с нашими целями, подобно тому, как мы уже изменили лицо земли» [202, с. 53]. Социальный технолог смотрит на социальные институты с точки зрения средства достижения целей. Историцист выясняет происхождение и предназначение, чтобы определить их роль в историческом развитии.

Особенно остро полемическая борьба также идет вдоль линии противопоставления индивидуального и общественного. Характеризуя состояние современного российского общества, А.С. Панарин справедливо отмечал: «Наши «демократы в первом поколении», не очень компетентные в области истории западных идей и принципов, активно оперируют дихотомией: коллективизм – индивидуализм. При этом коллективизму с порога приписываются антидемократические черты, индивидуализму – демократические. Этим адептам индивидуализма неведомо, что бывает демократический коллективизм ассоциированного гражданского общества, равно как бывает и уклончиво-обывательский индивидуализм абсентистов гражданского общества, гражданская пассивность которого способствует узурпаторским переворотам старых и новых диктаторов» [184, с. 111].