Мирослава Клепацких - По эту сторону психоза. О шизофрении устами больной

Перед самым выходом из дома со мной приключился приступ «нейролепсии», и я уже было напугалась, что теперь придётся остаться дома, но к счастью, это прошло.

Помню, что мы долго ждали выхода группы на сцену. Ещё помню, что я активно использовала фото- и видеосъёмку, чтобы замаскировать видимость того, что на самом деле концерт оставил меня равнодушной. Это не потому, что выступление не было цепляющим – его даже моя мама оценила высоко, а потому что я не смогла проникнуться им в полной мере. Мама ни в коем случае не должна была об этом знать, потому что она потратила немалые деньги на билет в расчёте не то, что мне это доставит удовольствие.

На следующий день мы поехали в клинику. Я помню, как мама стояла в очереди с документами, и как потом мы вошли в помещение, изнутри похожее на храм. Пациентов вызывали по очереди. Я волновалась, я трепетала, держала кулачки и молилась высшим силам, чтобы пронесло.

Очередь дошла до нас. В кабинете сначала меня, потом маму (или наоборот) принимал мужчина лет сорока. Я отвечала на его вопросы, имитируя социальную адаптированность, но это было больше похоже на допрос. На анонимных имиджбордах до этого я читала, что многие слышат какие-то «голоса» перед сном и решила свалять дурака и сообщить о себе что-то в том же духе, чтобы дядя сделал вывод, что в данной ситуации он имеет дело с шумихой, поднятой из-за ерунды, однако он прицепился к этим «голосам» и не давал мне покоя, задавая одни и те же вопросы разными словами в расчёте на то, что таким образом я рано или поздно «расколюсь» и сообщу больше информации об этих голосах, перед сном, которые на самом деле никогда не слышала.

Потом мы с мамой вместе выслушивали его врачебное суждение у него в кабинете. Он сказал мне: «молодец, отвечала хорошо», что звучало странно, будто я сдавала экзамен, а среди его речей, высказанных маме, я расслышала: «на данном этапе я пока не могу что-либо другое…» и разревелась. Он стал со мной разговаривать, я обосновывала свои слёзы тем, что шизофрения неизлечима – об этом я читала в интернете. Он стал говорить: «Ну, почему неизлечима? А интернет – знаешь что? Интернет – это большая помойка». Я знала, что это ложь, и мне от этого стало ещё более мерзко.

Потом мама сетовала на то, что не сходила в какой-то из петербургских храмов с утра – она считала, что это «Бог наказал» её. Это было уже за пределами моего терпения, я не помню, что со мной сталось в тот момент.

В двенадцать лет я жила почти что обычной жизнью обычного подростка и уж точно никак не думала, что через год окажусь в детском отделении психиатрической клиники. Любила подростковую прессу и книги для девочек. Была влюблена в одного парня по Сети. Точнее будет сказать, «текла» по тому парню – почти не вылезала из постели, мечтая о нём. Было и то, чем я отличалась от других. Во-первых, это мучавший меня тогда S-образный сколиоз третьей степени – из-за чего мне приходилось ездить за жёстким корсетом в Беларусь. Из-за этого я терпеть не могла школьные занятия физкультурой. Во-вторых, частенько во время поездки на лето в лагерь я становилась аутсайдером в коллективе и не могла точно определить причину. Возможно, из-за глупого юмора. Ещё я не слушала попсу и рэп, была «рокершей» и противопоставляла себя другим подросткам.

На следующий год начало случаться нечто необычное для меня, девочки, которая училась хорошо, а в начальных классах и вовсе была отличницей. Я начала прогуливать уроки, а затем и вовсе перестала на них ходить.

Причин было несколько. Самая поверхностная – то, что учителя ежедневно проверяли домашнее задание и ставили за него оценку, а я уже много раз «забывала» делать домашнее задание. Другая причина – не беспричинный страх оказаться аутсайдером в очередной раз, только уже в классе. И третья – мальчик, в которого была влюблена, только уже другой, одноклассник. Мне отчаянно не хотелось со своим сколиозом и в своих «колхозных» шмотках попадаться ему на глаза, но здесь было ещё кое-что, однако об этом далее.

Родители не сразу об этом узнали, потому что поначалу я говорила, что иду на уроки, а сама тем временем гуляла по окрестностям района и, когда совсем уж надоедало, возвращалась домой. Однажды папа спросил, почему я так рано, и я ответила, что пару уроков отменили. Но ежедневно отменять уроки, понятное дело, не могли, и в конце концов то, что я прогуливаю, было обнаружено. Однако, вопреки родительской ругани, я не перестала прогуливать, а только лишь стала делать это в открытую, то есть, оставаясь дома. Меня водили к психологу в поликлинике, а там дали направление в психоневрологический диспансер, мол, с этим – туда.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.