Александр Кох - Разговор со страхом

– Эй – сказал я полушепотом, надеясь не услышать ответ. Тишина. Может, всё-таки показалось?

– Есть кто? – чуть смелее спросил я.

Молчание. Я выглянул в прихожую. Никого. Ещё осмелев, я вошел в комнату, включил свет – и на этом моей смелости пришел конец. Я обмер. В моём любимом кресле сидел какой-то мужик и читал газету.

– Ну ты подумай, – заявил он, не поднимая глаз – как только что-то в стране происходит, сразу пенсии поднимают.

Я стоял как пришибленный, чувствуя полнейшую беспомощность рук, ног и языка, не в силах ни шелохнуться, ни закричать. Сказать, что мне стало страшно – значит не сказать ничего. Я в полной мере, каждой клеточкой своего тела ощутил, что такое парализующий ужас. Наверное, то же самое испытывает кролик, глядящий на удава: обычно быстрый и юркий, он в полнейшем бездействии встречает свою бесславную участь, становясь зрителем собственной смерти – балом безраздельно начинает править удав.

– Чего застыл, как неродной? Проходи, присаживайся, чувствуй себя как дома.

Голос человека, сидящего в кресле, вывел мои ноги из обездвиженности, после чего они донесли меня до дивана. Именно ноги донесли, а не сам дошел – ничего, кроме ног, я не ощущал. Я сел, неотрывно глядя на него. Он неспешно сложил газету, отложил ее на журнальный столик и с ехидной улыбочкой уставился на меня.

– Вы… кто? – запинаясь, выдавил из себя я.

– Страх твой – спокойно ответил он.

– В смысле?

– В прямом.

– Что за ерунда – опешил я, – так не бывает!

– А зачем, по-твоему, я сюда явился? Грабить тебя? Смешно.

– Но может…

– …убить? Нет, приятель, ты мне живой нужен.

– Зачем? – испуганно спросил я.

– Ты думаешь, от тебя мертвого будет больше пользы? Возможно, ты и прав – с издевательской задумчивостью протянул он. – Но – извини, дружище, не моя юрисдикция. С трупами не работаю.

– Так зачем вы сюда пришли?

– Чтобы куда-то прийти, надо сначала оттуда выйти, а я никуда не уходил. Всегда был рядом с тобой, как самый преданный и закадычный друг. Куда ты – туда и я.

– Но раньше… – начал я.

– То, что ты меня раньше не видел, ещё не значит, что меня не было. А сейчас я просто решил исполнить твое желание.

– Какое к чёрту желание?

– Ну как же – «разобраться со своей жизнью». Ты же этого хотел, да?

– Откуда вы… откуда вы знаете об этом?

– Да я всё про тебя знаю, гораздо лучше, чем ты сам. Ну, пойми ты, наконец: я не вор и не маньяк, я – твой Страх. Хочешь доказательств, Фома неверующий? Как скажешь.

После этих слов он исчез. Пропал. Растворился в воздухе. Как будто ничего и не было. Я ошалело уставился на кресло, не понимая, что это было: сон, явь, галлюцинация… Хрень какая-то.

– Хрень у тебя в голове, приятель.

Я завертел головой в поисках загадочного пришельца, но его нигде не было. Голос доносился из ниоткуда. Не самое приятное ощущение.

– Вы где? – спросил я.

– Ну что, убедился, наконец? Для того, чтобы быть с тобой рядом, мне не обязательно показываться тебе на глаза.

– Простите, вы не могли бы… ну… чтоб видеть…

– Некомфортно, да? Я понимаю – с издевательским сочувствием сказал он, вновь появившись в кресле так же внезапно, как и исчез.

– В следующий раз – сказал он, – ты подумаешь, и крепко подумаешь, перед тем, как чего-то захотеть. Берегись своих желаний!

– Что же мне теперь делать?

– Боюсь, что это не моя проблема – заявил Страх. – Часть твоего желания я выполнил, а дальше – выплывай, как знаешь.

Меня начало выводить из себя его издевательское спокойствие и наглая улыбочка с ехидцей.

– В таком случае я знаю, что делать. Убирайтесь отсюда!

– Ты такой милый, когда сердишься – умильно сложив бровки домиком, сказал он. – Ты мне нравишься, парень.

– Я, кажется, доступно объясняю? Пошёл вон отсюда!

– Наконец-то мы перешли на «ты».

Он с улыбкой взял газету и развернул ее, заслонившись от меня. Это стало последней каплей. Я вырвал у него газету, швырнул в сторону, и хотел было схватить его за грудки, но мои пальцы скользнули по обивке кресла, пройдя то ли сквозь него, то ли рядом. В тот же миг он вскочил, вцепился мне в горло и, не ослабляя хватки, впечатал в стену. Я пытался бороться, но мои руки ловили только воздух.

– Что такое? – участливо спросил он. – Возникли небольшие трудности, да?

– Да – просипел я. Воздуха становилось все меньше.

– Это случается – ласково сказал он. – Бьёшься, пытаешься – и ничего не выходит. Печально. Сочувствую. Может, я могу что-то сделать для тебя?

Я кивнул и показал на шею. В глазах у меня начинало темнеть.

– Ах, это! – воскликнул он. – Это – пожалуйста. Хотя… Нет. Если ты снова на меня набросишься, что мне делать?

Я отчаянно замотал головой.

– Что такое? Ты что-то хочешь сказать? Так говори. Что? Плохо слышно.

– Не наброшусь – прошелестел я.

– Это хорошо – радостно сказал он. – Только знаешь – чего-то мне не достаёт во всём этом.

Я попытался изобразить вопросительный взгляд.

– Чего не хватает? Даже не знаю… Как-то ты повел себя так… Нехорошо, что ли. Мне вот неприятно сейчас, кошки скребут на душе. А я натура тонкая, чувствительная, к такому обращению не привыкшая. Что мне теперь делать?

Страх смотрел в окно, но краем глаза следил за моей реакцией.

– Прости – одними губами сказал я.

– Что? – он с интересом взглянул на меня.

– Прости – чуть громче пропищал я.

– Ты не поверишь – полегчало – весело сказал он, потрепал меня по щеке и наконец-то разжал свои пальцы. Тут же я сполз по стеночке на пол, попеременно откашливаясь и ловя ртом воздух.

– Вежливость, вежливость и ещё раз вежливость – вот кредо общения между порядочными людьми, не находишь?

– Сдаётся мне, что человеком тебя можно назвать с большой натяжкой.

– Это уже детали. Главное – урок ты усвоил.

– Какой урок я должен был усвоить?

– Что кулаками делу не поможешь. Глупо применять силу к тому, кто сильнее тебя.

– Подожди-ка. Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста. Ты ведь мой Страх, верно?

– А чей же ещё? Ты видишь здесь ещё кого-то, кому я могу принадлежать?

– Как же получается, что то, что принадлежит…

– Аксессуар – Страх с любопытством смотрел на меня.

– Хорошо, аксессуар. Как получается, что аксессуар сильнее своего владельца?

– Ну, это вообще элементарный вопрос. Есть у тебя, положим, телефон. Хорошая, казалось бы, штука: сообщения там, звонки всякие, всегда на связи, интернет опять же таки. И ты хозяин этой вещицы. До того момента, пока он не запиликает. А дальше ты следуешь тому, что он советует: читаешь, просматриваешь, листаешь, отвечаешь. И далеко не всегда ты делаешь это, когда хочешь. Раздался «пилик» – как приказ, и ты бежишь его исполнять. Кто написал, кто позвонил, что случилось в мире за те долгие пять минут, на которые ты отлучился от телефона – каждый раз твоя рука тянется к нему после очередного мелодичного «пилик» -приказа. А если приказов какое-то время не поступает, ты в беспокойстве хватаешь свой аксессуар: «Что такое? Обо мне все забыли, что ли? Что делать?» – и начинаешь напоминать миру о себе бесконечными лайками, репостами и прочей интернетовской шелухой. Ты же хозяин своего телефона? Формально – да. А на деле? Так-то, приятель.